Летучий самозванец

– Да, очень, – наплевав на светские церемонии, отрезала я и демонстративно надела наушники от плеера.

В середине полета нам подали горячий ужин, мне пришлось поднять спинку кресла и взять у стюардессы поднос.

– В других обстоятельствах мы могли бы стать подругами, – тихо произнесла Катя.

– Если бы да кабы, – скривилась я. – Незачем гадать на кофейной гуще. Все сложилось так, как сложилось! Извини, я во время еды предпочитаю молчать.

– Знаешь, кто продал информацию о новой разработке холдинга Самойлова конкурентам? – спросила Катя. – Я!

Пластиковая вилка выпала из моих рук.

– Ты?

– Ага, – кивнула Катерина. – Василий, конечно, и меня подозревал, но как-то невсерьез. Наверное, полагал, что жена не в курсе его рабочих дел. Не так просто зайти в кабинет и ночью, когда муж крепко спит, пошарить в служебных документах! Самойлов считал меня кем-то вроде дрессированной обезьянки – щелкнешь пальцами, она и прыгает. В юности я совершила один нехороший поступок, Василий узнал о нем и шантажировал меня. Как муж с женой мы перестали жить спустя несколько месяцев после свадьбы. Но уйти от Самойлова я не могла, он превратил меня в помесь прислуги с личным секретарем и был абсолютно уверен: страх приковывает к нему жену крепче цепи.

– И ты решила ему отомстить? – предположила я.

– Нет, – мягко улыбнулась Катя. – Вначале я задумала удрать, стала потихоньку строить в укромном месте дом, влезла в долги, наивно считала, что как-то выкручусь. Ну а потом пришла мысль: я много лет пахала на муженька, грубо говоря, за миску каши, неужели не имею права на некоторую часть его денег? Могла бы прихватить с собой кое-кого из девочек, спасти их.

Я потеряла аппетит. Василий Олегович был хитер, он, кстати, знал и кое-что про Шумакова. Отлично помню, как помрачнел Юра, когда услышал из уст Самойлова фразу про Пятую Радиальную улицу и некую Таню. Я не стала задавать любимому никаких вопросов, а сам он на эту тему не заговаривает. У каждого человека в прошлом имеется скелет, который лучше поглубже закопать в землю.

– А потом, – продолжала Катя, – я поняла: он меня не отпустит, рано или поздно докопается до истины, узнает, что инфу слила я, и убьет. Мне не страшно умирать, но что станется с сиротами, которых я, по мере сил и возможностей, защищаю от педофилов? Василий Олегович был очень странный человек. Он во всем потакал бывшим любовницам, а остальных легко продавал Роману! Девочек покупали высокопоставленные люди, представь связи Василия! Понимаешь теперь, почему это дело спустили на тормозах?

– Любители молодой клубнички спасали свою репутацию, – кивнула я.

– Василий был хитрым, но одновременно и глупым, – с чувством явного превосходства улыбнулась Катя. – Замутил историю с Иваном Васильевичем, обсуждал по телефону детали, полагал, что дома он в полнейшей безопасности! Но я-то имею уши! Гениальная идея: повернуть дело таким образом, чтобы народ у тебя «омолодитель» выпрашивал, а потом его съел. Самойлов и потешился, и подозреваемых напугал! Только я знала, что пилюли из сахара, и молчала. Когда Василий раздал таблетки, у него осталось четыре штуки в коробке. Муж заснул, я их вынула и подменила на свои, в них был не сахар, а протоплан[17].

– Средство, способное остановить дыхание! – воскликнула я. – Его иногда используют во время операции, когда больной находится на аппарате «сердце – легкие». Отследить протоплан в крови практически невозможно, он аналогичен веществу, которое вырабатывает сам организм человека.

– Его не продают, – улыбнулась Катерина, – но если очень захочешь – достанешь. Я думала, во время ужина сыпану мужу в еду, он слопает и уедет в мир иной на глазах у всех. Начнут расследование, все разболтают про «омолодитель», оставшиеся таблетки возьмут на анализ, а в них протоплан. И какой сделают вывод?

– Дурацкая идея, – фыркнула я. – Все, кто принял лекарство, живы, а Самойлов умер. Или… Марфа с Игорем тоже…

– Что ты! – вздрогнула Катя. – Я не хотела никому причинить зла! Не знала, что задумал Зарецкий, не слышала, как в нашу каюту заходили посторонние, и насторожилась лишь тогда, когда Василий открыл коробку, а там всего одна таблетка. Смотрю на Самойлова и понимаю: нужно использовать этот шанс! Ему надо сейчас пилюлю на глазах у всех слопать, и делу конец! Потом соображу, что ментам сказать! Совру: «Муж решил убить предателя, он подозревал Зарецкого, приготовил для него яд, но перепутал пилюли и отравился сам».

– Очень глупо! – сказала я.

– Я нашла бы лучшие аргументы, – оправдалась Самойлова.

– И ты так повела разговор, что Василий Олегович принял отраву! Он-то считал, что глотает спрессованный сахар!

– Ага, – весело отозвалась Катя. – Зато сиротам больше ничего не грозит!

Я подавила желание стукнуть Катерину по башке подносом.

– Значит, ты богатая вдова и летишь в Нью-Йорк?

– Скажем так, женщина со средствами, – поправила Самойлова. – Прощай, Россия, больше не вернусь. Я купила небольшой дом в, так сказать, одноэтажной Америке, хочу осесть в захолустье.

– А как же приют? – не успокаивалась я.

Катя отхлебнула кофе из стаканчика.