Летун. Фламенко в небесах

[3] Pont vell — по-каталански «Старый мост». Автор опирается на мемуары Педро Матео Мерино, утверждающего, что Старый мост в Лериде уничтожили бомбардировкой именно лётчики «Кондора», в то время, как историки-националисты заявляют, что его взорвали при отступлении республиканцы. Да, железнодорожный мост уничтожили они, а относительно автомобильного — предпочитаю верить участнику.

[4] Очень полезное приспособление. Жаль, что уже не используется. Сквозь любую ружейно-пулемётную стрельбу слышно.

[5] В. Высоцкий. «Разведка боем».

[6] Derposten — часовой, охранник (немецкий).

[7] Устав гарнизонной и караульной службы. Помимо прочего, запрещает часовому: спать, сидеть, прислоняться к чему-либо, писать, читать, петь, разговаривать, есть, пить, курить, отправлять естественные надобности или иным образом отвлекаться от выполнения своих обязанностей, принимать от кого бы то ни было и передавать кому бы то ни было какие-либо предметы, досылать без необходимости патрон в патронник. Ну, это наш, отечественный. Но автор уверен: в довоенном немецком уставе было прописано то же самое.

Эпилог

ЭПИЛОГ

Франция, Марсель. 21 мая 1938 г.

Ну вот, наконец-то я сошёл с катера на материк. За спиной — две недели карантина в портовом марсельском госпитале «Каролин», где я чуть ли не на стенку лез от ничегонеделания.

Как я попал в Марсель?

А выгнали. Как и многих иностранцев, воевавших за Испанскую Республику. По настоятельной «просьбе» французского правительства, введшего свои войска в качестве «миротворцев» на север страны, со мной расторгли контракт, выплатив, правда, ещё десять тысяч долларов «грязными» за угнанный «Юнкерс». Насколько понимаю, его сразу же передали Советскому Союзу для изучения и сейчас в нём должны копаться советские конструкторы и инженеры. Свою «нелицензионную копию» в СССР вряд ли получат — не тот технический уровень, да и культура производства пока далека от германской. Но что-то полезное для Красного Воздушного Флота, надеюсь, почерпнут.

На выбор мне предложили два варианта, куда перебираться: в СССР или Францию. Но хотя я Союз крайне люблю и уважаю, но вот проклятое происхождение Дениса Пантелеевича Русанова… Сложно пока с возвращением.

В Америку мне сейчас тоже ходу нет. Не дружат янки с Испанской Республикой. Даже в загранпаспортах у американцев сейчас ставится штамп: «Not for entry into Spain[1]». У меня тоже такой стоит — потому-то мы и добирались из Нью-Йорка «на перекладных» через Гавр и Бискайский залив.

Так что пока придётся задержаться во Франции. И это ещё хорошо: в сравнении с известной мне историей в стране — гораздо более «левое» правительство, хотя «левизна» его относительна и здесь пока не устраивают концлагерей для испанских беженцев[2]. Точнее — лагеря есть и в них находятся защитники Страны Басков и их семьи — но условия в них вовсе не как в лагерях смерти. Да, кормят людей плохо, в основном из средств различных благотворителей и Красного Креста — но возможность поработать за деньги «на воле» дают. Мало того — граждан Испании, перешедших с оружием в руках, даже — по желанию — переправляют на испанскую же территорию через порядки французских войск. Большинство оказывается в республиканской зоне.

Но я являюсь американским гражданином и вряд ли окажусь за колючей проволокой. К тому же — гражданином довольно состоятельным: всего с декабря 1936 года я имею на боевом счету — только подтверждёнными! — пятнадцать вражеских самолётов разной конструкции, плюс один спиз… прихватизированный бомбардировщик. За которые мне честно (не упоминая про «неучтённые», ну да ладно) выплатили аж двадцать пять тысяч долларов. Да ещё одиннадцать тысяч за «боевой режим» — по полторы тысячи в месяц. Часть-то времени пришлось по госпиталям проваляться, да «восстанавливаться» на «непыльной должности» командира роты аэродромного обслуживания, а там так хорошо уже не платили. Правда, и потратил я изрядно — но тем не менее на банковском счёте сейчас лежит почти тридцатка — а это по нынешним временам деньги! Только — где я, а где тот счёт…

Во Францию меня переправили по морю, переодев в небогатый и даже бэушный костюм. Помимо документов, из Испании я прихватил только повидавшую многие виды пилотскую кожаную куртку, коробочку с Орденом Республики, жетон-медаль от благодарного испанского народа и кобуру с наградной «Астрой». И две бутылки вина: одну из них я точно открою в день, когда узнаю, что Франсиско Франко Баамонте сдох, другую — а день НАШЕЙ Победы. Больше ничего. Только память о красивой стране и прекрасном народе, её населяющем.

* * *

Франция, Марсель, Генеральное консульство США. 22 мая 1938 г.