Лев

Долгое время он просто моргал, смотря на меня, а затем повернул голову и уставился на всю эту зелень. На его лице застыло хмурое выражение. Затем он пробормотал:

— Ясно.

Это прозвучало так, будто он убеждал себя, и мое сердце кольнуло. Я немного подождала, но, казалось, у него закончились вопросы ко мне. Поэтому я задала свой:

— Расскажи о своей семье.

Он сделала глубокий вдох и начала говорить на выдохе:

— Саша мерзавец. Он хочет, чтобы именно таким его считали все люди. Ему было двадцать один, когда умер отец, и ему пришлось растить нас. Он потерял свою юность так неожиданно, и не думаю, что он оправился от этой потери. Моя мать исчезла, когда мне было восемь. Мы больше не видели ее. На Настасье это отразилось сильнее всего. Она была маминой любимицей. — Сердце обливалось кровь за эту семью. — Настасья, может быть, и ведет себя как крепкий орешек, но одна из самых искренних людей, которых я встречал. Когда она любит, то это сильно, до боли. И я благодарен за это.

Я улыбнулась, услышав, как он отзывается о своей сестре.

— Почему она ни с кем не встречается?

— Как я и сказала, если она любит, то сильно, до боли. И Настасья с самого детства любила Виктора.

Я выпрямилась, открыв рот.

— Что? Виктора, который Вик? Этого Виктора?

— Единственного и неповторимого. — Я могла бы сказать, что его забавляло мое удивление.

Я была поражена информацией и пробормотал:

— Но они на дух не переносят друг друга.

— Наоборот, — выдал Лев. — Виктор любит Настасью очень сильно. На самом деле он даже проводит каждую ночь в ее постели.

Не веря, я фыркнула:

— Да быть не может!

Он пожал плечами, в его глазах плескалось веселье.

— Она-то думает, что никто не знает, но часто, когда я не могу спать, то брожу по комплексу, и его машина всегда припаркована у ее дома. Каждую ночь.

О боже. Вот с кем она провела ту ночь. Тот самый Бог, который не давал ей спать своим умелым язычком — это Вик. Но тогда...

— Но Нас выставляет его бабником. — Я была сбита с толку.

Лев кивнул.

— Он такой и есть.

Моя голова начала болеть.

— Не понимаю. Тогда почему она мирится с этим? Я бы не стала. Вышвырнула бы его к чертям.

— Любовь, — ласково произнес он, — измеряется поступками. И иногда люди, которые меньше всего ее заслуживают, больше всего в ней и нуждаются.

Конечно, он был прав. Наш разговор был легким. Даже слишком. Я начал познавать, что Лев Леоков был открытой книгой. Мне только нужно было распознать язык, на котором написаны его страницы.

16 глава

Мина

Наш со Львом импровизированный пикник подошел к концу, как только Лидия уснула. Бедная крошка начала потеть под палящим солнцем, поэтому мы отвезли ее домой, чтобы она продолжила свой сон в кроватке.

Я оставила Льва заниматься своими послеобеденными делами, а сама направилась наверх, чтобы принять душ и переодеться перед работой. Я решила остановиться на удобной черной футболке и голубых джинсах, а на ноги обула черные туфли на каблуках, которые точно станут моей смертью, если я не научусь ходить на них.

Черт подери, это было похоже на ходьбу на ходулях!

Я взъерошила свои длинные, волнистые волосы, взяла их в руки, приподняла и вспрыснула спреем, а затем еще раз умыла лицо и вновь нанесла макияж, пожирнее подводя веки карандашом, чтобы получился эффект «кошачий глаз». Нанесла немного розового блеска, который пах как пирожное, и запах был такой восхитительный, что я хотела съесть блеск.

Не переживайте. Не съела. Облизнула губы, но это не считается!

Босыми ногами я спускалась через две ступеньки по лестнице так тихо, как это только возможно, направляясь на кухню. Я была голодна и помнила, что остались брауни после нашего пикника, поэтому открыла холодильник, удерживая дверцу, и заглянула внутрь, чтобы лучше все рассмотреть.

Брауни исчезли.

Хмммм.

Я присмотрелась получше.

Как и кусочки порезанного яблока, сыр и маффины Ады.

Я нахмурилась. У меня не было галлюцинаций. Я знала, что положила их сюда, когда мы вернулись домой. Даже припрятала брауни за сок, чтобы никто не заметил их.

Я вновь посмотрела, буквально засунув голову в холодильник глубже, чем требовалось.

Не-а. Все исчезло.

Тарелка из-под фруктов стояла на столешнице, и хотя в ней лежали зрелые бананы, яблоки и груши, я хотела те гребаные брауни. Поэтому начала их искать.

Пока была внизу, я пошла посмотреть, как там Лидия, и улыбнулась, когда увидела, что Мирелла сидит возле ее кроватки, читая. Она заметила меня и помахала. Я помахала ей в ответ, затем мой взгляд вернулся к маленькой принцессе, которая сопела в своей кроватке.

И мне осталось проверить одно место.

Я поднялась по лестнице, повернула направо и направилась по коридору к кабинету Льва. Он говорил, что работает здесь, но у меня было такое чувство, что он мог иметь еще причину, по которой можно закрыться в кабинете.

Дверь была приоткрыта на пару сантиметров, и я заглянула в щелку.

Я знала это!

Я резко открыла дверь и вскрикнула победно.

— Поймала!

Лев замер, брауни было на полпути к его рту.