Лев

— Мы же едва знакомы…

— И чё? — искренне удивляется он. — Вот и познакомимся получше, поживя вместе. А как я тебя ещё узнаю толком? Наездами, как татаро-монгол?

Невольно смеюсь. Но нервно, наверное.

— Слушай, я…

— Да погоди ты спорить. Ты выслушай, окей?

— Хорошо, — слабо киваю я.

Вижу, что он волнуется. Собирается с духом. Чуть вдохнув, резко выдыхает.

— Я хочу, чтобы ты стала моей женой.

Теперь я офигеваю настолько, что зависаю похлеще, чем он пару минут назад.

— Это… троллинг такой? — выдавливаю из себя.

— Почему "троллинг"? — хмурится он. — Я всерьёз.

— Женой?

— Ну да. Женой. Мне жена нужна. Причём не всякая, а конкретно ты.

— Это ты как понял?…

— Ну, как. По тому, как к тебе отношусь. По тому, что чувствую, когда ты рядом. Прусь я от тебя, Олеська. Правда, прусь. Нравишься ты мне, пиздец как. И затрахался я уже пытаться это проанализировать. Не получается. Просто балдею от того, что ты рядом. От твоих улыбок. От того, как ты пахнешь. От того, как… как кончаешь. От многого, Олесь. И я тебе слово даю: я реально постараюсь не быть такой эгоистичной скотиной, каким был. Правда, только с тобой. Потому что в бизнесе, я уж как-нибудь сориентируюсь. Хотя… Нет, — хмурится он. — Пока так.

— А зачем тебе жена?

Более идиотского вопроса я, наверное, задать не могла. Но я настолько обалдевшая, что просто растерялась.

— Холодно мне одному, Олеська. И без тебя тоскливо стало. Прям тоскливо. Хочу, чтобы тыл у меня был. Чтоб вот такая боевая девчонка, как ты, рядом ночью спала. Точнее, "не такая, как ты", а ты. И детей я хочу. Заебался уже один. А те девчонки, которых я знаю — они все… — вздыхает. — Они про другое. Им бабки мои нужны. Знаешь, я ведь несколько охерел… Бля, пардон. Извини, пожалуйста. Охренел. Когда понял, что тебе на бабки мои насрать. Бля…

Он такой милый сейчас, что пытается не говорить грубо, что я таю просто… И слёзы на глаза наворачиваются.

— Всё-таки, я быдло, — хмурясь, вздыхает он.

— Ты не быдло, мой хороший…

— Как? — вскинув на меня глаза, быстро произносит он. — Как ты сказала сейчас?

— Мой хороший…

— Ох, бля…

К своему изумлению, я замечаю, что у него глаза будто увлажняются. Основанием ладони, он быстро протирает один, и встаёт.

— Ща я, Олеська. Ща приду. В туалет схожу и приду, лады?

— Конечно… — нежно отвечаю ему я.

Вижу, что он, заморгав, отворачивается. А затем стремительной походкой направляется в зал.

Пока он отсутствует, нервно, с колотящимся сердцем, пью чай. Из-за того, что дрожат пальцы, чашка на блюдце слегка позвякивает. Разволновалась я ужасно. И вообще не понимаю, как на всё это реагировать. Понимаю только одно: мне так приятно, что я растерялась даже. Мне никто никогда не делал предложения. И уж точно не думала, что предложение может звучать так…

Лев возвращается и быстро усаживается напротив.

— Ну, как? Поживём вместе?

— Слушай, я…

— Напугал я тебя опять, да? Олеськ, ну, не захочешь если за меня замуж, я ж неволить-то не стану. Обещаю тебе, что буду с тобой считаться. Честное слово, Олесь. Я правда осознал. Просто не умею я с нормальными девчонками общаться. Но я научусь. Слово даю. А моё слово, Олесь, оно значение имеет.

— Я знаю.

— Тебе подумать надо, да?

— Нет. Я готова тебе прямо сейчас ответить.

Сглатывает. Вижу, как подскакивает, прячется за бородой, и вновь опускается кадык. напряжённый, сосредоточенный, он смотрит на меня с ожиданием.

Набираю немного воздуха в грудь. Дрожу вся. Трепет невероятный.

— Я… — в горле прям пересыхает. Жалко чай закончился. — Я… готова попробовать. Но я не обещаю тебе, что стану твоей женой. Так можно?

Глаза его наполняются теплом. Улыбаются.

— Можно, — отвечает он.

Встаю. Он тут же следом.

— Лёвушка, мне пора бежать. Иначе мне выговор сделают. Или оштрафуют. Я бы не хотела.

— "Лёвушка"… — чуть оторопев, тихо отзывается он. — Надо же… Меня так только мама называла…

— Ты серьёзно? — удивляюсь я.

— Серьёзно. Я для всех то Лев Александрович, то Лев. И точка.

— И для меня?

— Нет. Мне нравится. Очень.

Стоит какой-то растерянный немного.

Выхожу из-за стола. Он делает ко мне шаг, обнимает за талию и…

и… мы целуемся.

Наверное, слишком нескромно для ресторана. Но мне плевать. Правда, плевать.

Балдею я от этого поцелуя…

— Я тебя провожу, — он берёт меня за руку. — Пардон. Не так. Провожу тебя, окей?

— Конечно, — улыбаюсь я. — Мне будет приятно.

— Я тогда заберу тебя вечером?

— Да, — улыбнувшись, киваю я, и тут же хмурюсь: — Только мне нужно будет домой заехать. Вещи всякие взять.

— Без проблем вообще, Олесь. Отвезу, подожду, помогу, если нужно. Вообще без проблем. Можешь на меня рассчитывать.

Обнимаю его. Целую в губы, чувствую кожей жёсткость усов и бороды. Прижимаюсь щекой к его груди.

Он обнимает меня, утыкается губами в волосы, и несколько секунд мы так и стоим.

Затем, когда я беру сумочку с диванчика, он подзывает нашего официанта, и когда тот подходит, достаёт из внутреннего кармана пиджака портмоне, вынимает оттуда пятитысячную купюру и протягивает ему.

— Спасибо, — кивает официант. — Надеюсь, вам у нас понравилось. Сдачу сейчас принесу.

Лев касается ладонью его плеча.

— Не нужно.