Лев Александрович Тихомиров: философско-культурологические искания

Следуя Л. А. Тихомирову, помимо своего плодотворного влияния на культуру социальных отношений, христианская религия стимулирует познавательную активность личности, способствует становлению своеобразной культуры познания. Отмечая, что в контексте христианского мировоззрения не только нравственное совершенствование личности, но и самопознание имеет религиозный характер, Л. А. Тихомиров обосновывает это положение через связь познания и христианского акта богообщения. Разумеется, вне самораскрытия Бога человек бессилен познать абсолютную сверхприродную личность, однако необходимость богоискания совсем не уничтожается откровением, более того, само безразличие к богоисканию, следуя христианскому миросозерцанию, составляет вину человека. Именно поэтому, но мнению мыслителя, христианство привносит познавательные задачи в само напряжение религиозного акта, культивирует осознанное трансцендирующес движение навстречу божественной личности со стороны человека. Движение человеческой личности навстречу личному сверхприродному Абсолюту согласно мыслителю, предполагает строгую дифференциацию тварного и сверхтварного бытия, последовательную демаркацию относительного природного и безусловного божественного начала. Непоследовательность в подобной демаркации или ее совершенное игнорирование ведут к распространению массы суеверий, основанных на ложном представлении о тварном бытии, на наделении атрибутами Абсолюта относительных природных явлений. Вследствие этого непременным условием христианского богопознания становится определенное знание об относительном природном мире, поскольку только при ясном познании природы человек способен отчетливо увидеть свой путь к Богу. Познавая природный мир как сферу необходимости, человек фиксирует отсутствие в нем нравственной ответственности, греха и добродетели. Сфера духовно-религиозной жизни предстает в контексте такого познания, как сфера свободы, пространство нравственной ответственности, предполагающей различение святости и греха. Последовательная дифференциация свободной духовной и необходимой природной жизни исключает абсурдную экстраполяцию природных закономерностей на сферу духа, позволяет не отдать под власть естества какой-либо части духовного существования личности, не отождествить природный и духовный миры, идентичность которых культивируется языческой мистикой.

Вытекающая из смыслового ядра христианской религии ультимативная дифференциация свободной духовной и необходимой природной жизни, по мнению мыслителя, уполномочивают человека на исследование природы во всей полноте. Углубляющийся в содержание христианской веры человек не может не ощутить своей свободы к приобретению знаний, даже если этой свободе препятствуют невежественные фанатики. Поэтому христианская эпоха стала эпохой величайшего развития науки во всех областях, ибо если ученые изыскания санкционированы Богом, то немыслимо разграничение запрещенного и дозволенного, исследованию подлежит вся область природы доступная человеческому интеллекту. Этим и обусловливалось грандиозное, постоянно растущее познание в христианском культурном мире, проявившееся в раскрытии сил природы, определении природных законов общественной, исторической и психической жизни человека, выразившееся в человеческом господство над природным универсумом. Таким образом, при памяти о преходящем характере всего земного и искании вечной жизни, христиане получили средства для организации высококультурной земной жизни со всеми се атрибутами: наукой, искусством, техникой, формированием социальных отношений на соединении свободы и порядка, стремлением к всеобщему праву и благосостоянию.

Отметим близость определения Л. А. Тихомировым специфики христианской познавательной культуры акцентированию познавательного значения христианства у Н. А. Бердяева. Следуя Н. А. Бердяеву, христианство культивирует не свойственное языческому миру отношение к природе, освобождает человека от натуралистической демонолатрии, воспрещает общение с природными духами. Языческая религиозная зависимость от природы блокировала ее научное познание и техническое освоение, ставшие возможными только в христианском мире. Именно христианство, по мнению Н. А. Бердяева, сделало возможным развитие естественнонаучного знания и техники, являющегося прямым результатом освобождения человеческого духа от власти природы, инициированного христианским супранатурализмом.