Лев для Валерьянки (СИ)

— Мышелетовы, пф-ф… — фыркнула она. — Это кто же из наших позарился? Хотя, помнится, слыхала, что у какой-то из сестричек доченька была та еще гулена. Может, и нагуляла тогда чего, а может, состоятельный кавалер был. Мышелетовы копить умели, это точно.

Бабка словно задумалась. Изо рта скользнул и спрятался длинный раздвоенный змеиный язык.

— Странно… — Ее глаза побелели, и сияние призрака померкло, словно его силы куда-то устремились, — потом-то ничего. За давностью времени не должно было и проявиться. Слабая же кровь… Отец?

Сейчас мертвенно-зеленоватое сияние частично перешло на Кейтсу, и ту заметно потряхивало.

Из-за пазухи девушки, как лягушка, выпрыгнуло кольцо и, натянув шнурок до предела, закачалось в воздухе, приплясывая и вращаясь.

— Нейрандес-с-с…

Шипение старухи, казалось, впилось в каждую клеточку Леркиного тела. Ощущение было отвратительным, словно мурашки от онемения.

— Опять! Дурачье! — Бабка бесновалась, мечась между деревьев. Братья Маерши уже давно в шкурах каракалов, как троица бескрылых большеглазых филинов, лупали глазами с толстых веток ближайшего древесного исполина.

Девушки, облепив с двух сторон глухо ворчавшего Мохнатого Берта, испуганно наблюдали за неистовством призрака.

— Ну, значит, так тому и быть! — в ярости взвизгнула старуха, снова подскакивая к правнучке. — Или все сойдется, или сгинет графский род. Моя линия тоже прервется на тебе, девчонка, не только линия этих бестолковых львов, которые в угоду спесивому семейству готовы отказаться от того, что всего дороже. Самовлюбленные болваны и снобы! Принимай дар, наследница, да жди папашу.

Хохот обезумевшей бабки пронесся по ночному лесу ураганом. Заорав, взлетели в небо птицы, где-то вдали завыли звери, братья Маерши переспелыми грушами шмякнулись со своих насестов в траву, а Леру вместе с пушистой тушей Берта прижало к густым кустам.

Кейтса, вся в призрачной дымке, забилась пойманной птичкой в кольцах змеиного хвоста. Чешуйчатое тело привидения впитывалось в девушку, как в губку, сползая со старухи.

Буквально через несколько минут на крошечном пятачке у края оврага не осталось и следа от здоровенного пресмыкающегося. Светясь, как натертая фосфором, открыв рот в немом крике, висела в воздухе неподвижная Кейтса, а напротив с заинтересованным лицом энтомолога, протыкающего бабочку булавкой, парила горбатая призрачная бабка.

— Скоро уже! Бежит кошак беспутный, — бормотало привидение старухи Лодраш, потирая сухонькие ладошки со скрюченными артритными пальцами. — Вот ты нам все и расскажешь, распутник и прохиндей. И как я проворонила такое? Это же когда успел-то? Где графья и где Мышелетовы?! Паразит мохнатый!

Кольцо на шее Кейтсы уже почти душило парящую в воздухе девушку кожаным шнуром, дергаясь из стороны в сторону. Бабка, казалось, совершенно этого не замечала, а остальных невольных свидетелей силой обряда придавило к земле так, что они не могли пошевелиться.

Единственным, что хоть чуть-чуть могло считаться хорошим в этой ситуации, было то, что Лера лежала на мягком мехе бинтуронга, а не оказалась припечатанной его тяжелой тушей к кусту.

Треск веток и приближающийся грозный рык на какое-то время прервали безумное бормотание старухи, а выскочивший из темноты огромный оскалившийся лев снова вызвал у нее приступ безудержного веселья.

Призрачная ведьма, хихикая, взмахнула рукой, и шнурок, держащий кольцо на шее Кейтсы, оборвался. Блестящий ободок полетел пулей и впечатался в львиную башку прямо в лоб.

«Теперь у его светлости графа Нейрандеса, похоже, появился третий глаз», — разглядывая кружочек на покрытом золотисто-песочной шерстью лбу примерно там, куда индианки ставят красные точечки, меланхолично подумала Валерианна. Все происходящее казалось ей уже нелепым ночным кошмаром.

Гривастый кошак свел глазки в кучку и, подавившись очередным угрожающим ревом, рухнул на траву.

Тут же, перестав светиться, мягко опустилась на землю не пришедшая пока в сознание Кейтса.

Лера почувствовала, как неведомые силы, державшие ее и бинтуронга, куда-то исчезли, и с облегчением отлепилась от меховой туши приятеля, просто сев на лежавшее рядом бревно, поросшее мхом.

— Очнется — все расскажет! Расска-а-ажет… — Ведьма наворачивала круги вокруг Кейтсы и время от времени посматривала в сторону льва. — А ты давай, девонька, оборачивайся. А то несдобровать будет. Он же сначала зверем очнется беспамятным. Пока мозги на место встанут, как бы не порвал кого…

Словно услышав шепоток маразматичной старухи, здоровенный зверь открыл затуманенные болью глаза и тряхнул густой гривой.

— Р-р-ра-р-руау.

Медленно, настороженно сильный хищник поднялся на лапы и, втянув носом воздух, припал к земле. Его голова повернулась, и светящийся золотом взгляд уперся в замершую светловолосую девичью фигуру, сидящую рядом с огромным мохнатым чужим самцом.

Хвост заходил из стороны в сторону, хлеща по траве и собирая на пушистую кисточку всякий сор.

Хозяин этих территорий счел, что ему бросили вызов. Запахи явно говорили, что чужак собрался присвоить то, что принадлежит только ему.

Глава 18