Лев Эль’Джонсон: Повелитель Первого

В пустотной битве, что бушевала семь дней и стоила Империуму тысячи кораблей, Жиллиман разбил орочьи армады субсектора Налкари, сделав возможным штурм самого Улланора. Хан свирепствовал на дюжине миров, а Константин Вальдор убил в поединке Гоффа Дакку, ужасающего лейтенанта под началом военного вождя Урга, пока вокруг них пылал мусорный мир-крепость Калгарикс. По всему Улланорскому сектору разрушались крепости, сжигались флоты, свергались тираны и добывалась слава, вырываемая из груди страшнейших врагов человечества вместе с их сердцами. Каждая победа приближала Императора и Хоруса к тронному миру последней величайшей империи ксеносов.

«Величайшей после Рангды», — добавил про себя Дариил.

Астропатические видения торжества Империума не пошатнули верность Темного Ангела своему долгу. Лев велел ему сделать из Ванискрая крепость, достойную Первого, и Дариил исполнит приказ примарха без вопросов.

И все же…

Прошли недели.

Большим пальцем он нажал на кнопку активации, что находилась на тыльной стороне рукояти топора, и оба лезвия окутал золотой свет. Энергия оружия с шипением испаряла капли дождя.

Вум-вум-вум-вум.

Дариил с рыком развернулся вокруг своей оси на подушечках пальцев босых ног и, воздев топор над головой, опустил его. Шипя и выбрасывая искры, оружие врезалось в неподатливое препятствие — другое расщепляющее поле, что окружало ореолом темную сталь, украшенную филигранным изображением бокажа. Для других образчиков непритязательного оружейного ремесла этот терранский боевой клинок был тем же, чем Император — для человечества. Глаза Дариила расширились, когда силовые поля со скрипом выбросили в окружающее пространство искровые разряды. Бицепсы Темного Ангела вспучились, противостоя импульсу удара, и Дариил с трудом отвел топор назад. Расщепляющие поля колыхались, словно пламя свечи, и мерцали под косым дождем, попадающим в келью.

В простой белый стихарь примарха, который он носил поверх доспеха, ударил сильный порыв ветра. Капли дождя оставляли па золоте слабо затянутых волос Льва медные и бронзовые пятнышки.

— Проклятье, сир… — тяжело дыша, произнес Дариил.

Он деактивировал оружие, и энергетическое покрытие топора исчезло.

Лев тоже опустил свой боевой клинок. На лице примарха играла одна из его мнимых улыбок.

— Твоя форма безупречна, сын мой, но если ты обуздаешь свой темперамент, то станешь еще лучше.

Продолжавший тяжело дышать Дариил поднял бровь, удивленный появлением своего примарха, после чего склонил голову:

— Я приложу к этому все усилия, сир.

Лев кивнул в ответ, но ничего не сказал.

Некоторые примархи умели прятать собственную нечеловеческую природу за братскими улыбками и узами общей культуры, но способность делать так, чтобы меньшие создания могли чувствовать себя непринужденно, была, пожалуй, единственной, которой Лев никогда по-настоящему не обладал. Он не воодушевлял других своим красноречием на манер Хоруса, Жиллимана или Фулгрима, а предпочитал вдохновлять личным примером и деяниями. После битвы лишь горстка рыцарей удостаивались почестей и компании Эль’Джонсона. В отличие от многих братьев-примархов, Лев не дозволял проявлений низкопоклонства. Одинокое детство в лесах Калибана научило его ценить лишь собственные мысли и во всем полагаться только на свои силы.

Подойдя к демонтированной плите, что служила ему кроватью, Дариил взял масло с куском ткани и начал полировать лезвия топора.

— Большинство воинов Первого легиона отдают предпочтение мечу, — сказал Лев. Рядом с глянцевитым керамитом его наголенников трепетало силовое поле меча примарха. — И терранцы, и калибанцы. Это одна из многих вещей, которые объединяют два наших мира. — Отключив генератор оружия, он взял клинок могучего меча левой рукой, после чего поднял его к груди, держа на ладонях. — В феодах Старой Земли меч считался благороднейшим оружием. Любой мог сделать копье или топор лесоруба, но меч? Для его создания требовался очень искусный ремесленник, а научиться владеть таким оружием было сложно. Это требовало долгой и самоотверженной работы, чего простые воины не могли себе позволить. Так было на Терре, и так было на Калибане. — Лев провел клинком по ладони и повернул его лезвием к потолку. Теперь он вновь держал оружие одной рукой. — У них есть явное сходство с людьми, не правда ли? Очертания. Суть. Становится понятно, почему человечество славит это оружие с древнейших веков и почему мы даем им имена и наделяем их мистическими силами.

— У топоров тоже могут быть имена, сир. Ваш брат Феррус дал имя своему молоту.

Лев улыбнулся. Если бы Дариил не знал своего владыку так хорошо, то не заметил бы этой улыбки.

— Феррус всегда предпочитает быть исключением, сын мой.