Лев Гумилев: Судьба и идеи

А тут в марте 1969 года нам дали путевку в пансионат под Лугой, и там Лев написал Николаю Владимировичу потрясающий ответ. К сожалению, Айдер Куркчи не вернул мне подлинник этого письма, но, правда, напечатал его. Лев очень деликатно, элегантно, но при этом очень убедительно и жестко письменно «высек» Тимофеева-Ресовского. Когда дело касалось науки, он был непреклонен.

На это письмо Лев получил от Тимофеева-Ресовского ответ с извинениями1158. Потом он приехал к нам со своей женой Еленой Александровной. Она тоже была генетик, благороднейший человек. Они появились в нашей маленькой комнатке, и Лев, конечно, сразу заговорил о своей науке: «Давайте-ка еще повторим то, что вы написали, и ; то, что вы считаете верным». Н. В. дал три составляющих своего определения. И Лев, наконец, был удовлетворен. А Елена Александровна говорит: «Коля, почему же ты сразу об этом не сказал?» Н. В. смутился, как-то не смотрел Льву в глаза. Потом быстро встал, и они начали прощаться. Лев пошел их провожать, а я смотрела из окна – у нас весь проспект сверху из окошка просматривался. Н. В. не стоял, а бегал от угла к углу, взад и вперед (ему, видимо, было стыдно), потом они сели в такси и укатили, больше мы их не видели. В итоге Лев написал статью один, и она была напечатана в первом и втором номерах журнала «Природа» за 1970 год1159. Статья получилась очень интересная, а меня Лев попросил сделать к ней иллюстрации – портреты многих исторических персонажей, упоминавшихся в тексте. Н. В. Тимофеев-Ресовский тоже написал свою отдельную статью, но ее не приняли, т. к. отзыв был отрицательным. Статья же Льва вызвала бурную дискуссию, которую печатали в 1970 и 1971 году.1160

Отношение ко Льву Николаевичу ученых-коллег всегда было очень осторожным. Его все боялись из-за его лагерного прошлого. Рядом с нами жил декан Географического факультета ЛГУ, почтенный ученый Б. Н. Семевский. Лев всегда был очень аккуратен с бумагами; когда он уезжал на лето в Москву, то всегда подавал заявление на факультет, указывал сроки, просил дать отпуск. Декан жил в соседнем доме, причем очень хорошо относился ко Льву, т. к., будучи сам ученым, хорошо понимал значимость Льва Николаевича. Но никакой близости он допустить не мог.

Лев вынужден был ехать в университет за этой подписью, вместо того чтобы подойти к декану домой и просто подписать заявление. А когда они попадали в один автобус по дороге на работу, Семевский пересаживался куда-то назад, чтобы только не сидеть рядом со Львом. Правда, когда Лев Николаевич решил защищать свою теорию этногенеза в виде второй докторской диссертации (так как иного способа обнародовать свои взгляды у него не было), декан поддержал его идею. Из Москвы были приглашены два оппонента-профессора – генетик Ю. П. Алтухов и географ Э. М. Мурзаев.

Ученый совет геофака ЛГУ единогласно утвердил его диссертацию, а ВАК – нет, и при этом там заявили: это больше, чем докторская, а потому и не докторская; утвердить не можем, потому что это открытие, в котором мы не компетентны. Диссертацию печатать не разрешили, а разрешили только депонировать. После депонирования рукописи в ВИНИТИ несколько тысяч экземпляров этой работы было напечатано по заказам читателей. Вся типография ВИНИТИ работала на копирование Гумилева. Работяги из типографии очень тогда выиграли: они под телогрейками выносили по нескольку ротапринтных томов за ограду типографии, а к ним подходили и спрашивали: «Гумилев есть?» – и покупали. Потом руководство ВИНИТИ, наконец, сказало, что больше печатать не будут, потому что сколько же можно – ибо научная организация, где книга была одобрена, должна ее напечатать. И только через 15 лет после защиты (1974) – в 1989 г. университет напечатал книгу «Этногенез и биосфера Земли» с «кисло-сладким» предисловием Р. Ф. Итса.

По поводу теории пассионарности Льва Николаевича было много спекуляций и нападок. Некоторые авторы утверждали, что это новая редакция теории «героя и толпы». Но ведь Лев писал, что пассионарии не обязательно имеют положительную доминанту. Пассионарии как люди – не сахар, однако без них не движется история. Кстати, пассионарии совершенно нео бязательно бывают вождями, героями. Руководитель может быть и умеренно пассионарным, но чтобы в стране произошли какие-то положительные или отрицательные изменения, активные пассионарии обязательно должны быть в народной массе.

В XVIII веке Екатерина II освободила дворян от обязательной воинской службы, но в 1812 году они еще дрались, и очень здорово дрались, потому что сохранилось поколение воинов-пассионариев. А дальше началось: «что делать?», «куда идти?», – и тут оставшимся без дела пассионариям подсунули масонские лозунги типа «Свобода, Равенство, Братство». На них клюнули все эти «клоповоняющие» базаровы, волоховы. В общем, образовался у нас в XIX веке западнический субэтнос, который все время расшатывал устои государства.