Лев Гумилев

две области служат нам, и лишь немногие из них христианские, в каждой правит свой царь, и все они являются нашими подданными. В стране нашей родятся и обитают слоны, верблюды двугорбые и одногорбые, гиппопотамы, крокодилы, метагалинарии, жирафы, финзерты, пантеры, дикие ослы, львы белые и червонные, белые медведи, белые дрозды, немые цикады, грифоны, тигры, ламии, гиены, дикие быки, стрельцы, дикие люди, рогатые люди, фавны, сатиры и женщины той же породы, пигмеи, кинокефалы, гиганты высотой в четыреста локтей, одноглазые, циклопы и птицы, называемые фениксами, и

почти все виды животных, какие только существуют на свете.

В некоторых других наших провинциях обитают муравьи размером с поросят, и у них по шесть ног и крылья как у морской саранчи, зубы у них внутри пасти – те, которыми

они жуют, – больше, чем у собак, а снаружи клыки длиннее, чем у лесных кабанов, этими клыками они убивают людей и животных. <…>

В отдаленных пределах мира, обращенных к югу, расположен большой необитаемый остров, на который Господь во всякое время года два раза в неделю проливает обильным дождем манну небесную, которой питаются живущие вокруг люди. А другой

пищи у них нет. Они не пашут, не сеют, не обрабатывают землю, чтобы собрать с нее урожай. Эта манна имеет тот же вкус, что и та, которую собирали сыны Израиля во время исхода из Египта. Они не сходятся ни с какой иной женщиной, кроме своей жены. Они не знают ни ненависти, ни зависти, живут в мире, не ссорятся друг с другом из-за имущества. Никто не выделяется среди них, за исключением тех, кого мы посылаем для сбора наших

податей. Ежегодно нагружают они пятьдесят слонов и пятьдесят же гиппопотамов чистейшим бальзамом и столько же – драгоценными камнями и чистым золотом. Ибо земли эти изобильны драгоценными камнями и червонным золотом. Люди, вкушающие хлеб небесный, живут по пятьсот лет. И воистину каждые сто лет они омолаживаются и обновляются полностью, испив трижды из источника, который бьет из-под дерева, стоящего на том острове. А вода эта, как было сказано, избавляет их от старости, и с ее помощью они освобождаются от бремени лет и выглядят словно тридцатилетние или сорокалетние. По истечении же пятисот лет они умирают, и в соответствии с обычаем того народа их не хоронят, но переносят на упомянутый выше остров и кладут на растущие там деревья, крона которых очень густая и никогда не опадает. Тень этих деревьев наиприятнейшая, а аромат их плодов наисладчайший. Мертвые тела там не тлеют и не превращаются в прах, но остаются словно живыми и такими пребудут, как предсказал один из пророков, до прихода Антихриста. <…>».

В древнерусском переложении греческого текста, сделанном еще в XIII веке, более подробно говорится о знаменитой птице Феникс : в новолуние она свивает себе гнездо, приносит с неба огонь, сама сжигает свое гнездо, и сама здесь тоже сгорает, и в этом пепле зарождается червь, покрывается перьями и потом становится единственной, той же самой птицей, другого плода у этой птицы нет; а живет она пятьсот лет. Из канонического же вышеприведенного греческого варианта видно, что здесь речь идет о классическом золотом веке в средневековом представлении о нем и христианизированной интерпретации[40]. Можно, конечно, искать истоки золотого века в самой что ни на есть глубокой гиперборейской древности. Но Л. Н. Гумилёва в его книге и проводимом историческом расследовании интересовал совершенно другой вопрос: кто же была на самом деле эта загадочная фигура Средневековья, прозванная пресвитером Иоанном?

Лев Николаевич считал (и именно это доказывает на десятках и сотнях страниц своей книги), что христианским властителем Азии в ту эпоху был один из ханов степной орды каракитаев (или киданей ), исповедовавшей в основной своей массе несторианскую ересь[41]. От самоназвания этноса — (кара) китаи — возникло русское наименование страны Китай и населяющих ее многочисленных народов, всех скопом сегодня именуемых китайцами. Считается, что соответствующая огласовка топонима и этнонима пришла к нам от монголо-татар.

Так это или не так, в данном случае не столь важно. Гораздо важнее, что в действительности степняки-каракитаи не имели ничего общего с исконными подлинными китайцами ни по языку, ни по происхождению. Собственно китайцы, издревле жившие в районе великих рек Янцзы и Хуанхэ, называют себя ханьжень (люди Хань) или «чжунгожень» (люди Срединного государства). Каракитаи были для ханьцев (чей язык в настоящее время является официальным государственным языком Китайской Народной Республики) пришлым чужеязычным народом, происхождение которого терялось во тьме веков.