Лев и Аттила. История одной битвы за Рим

Римляне были увлечены рассказом легионера и не заметили в своих рядах нового слушателя. Узнала Великого понтифика только женщина, скромно стоявшая позади всех. Ее перестал интересовать чудом выживший воин, матрона не сводила глаз с духовного отца римлян. Женщина не приближалась к нему и не сообщила никому о появлении Великого понтифика, справедливо полагая, что Лев не хотел привлекать внимание к своей особе. Так продолжалось до тех пор, пока между ней и духовным отцом не встал бородатый смуглолицый мужчина.

Подошедший вел себя как-то странно. Так же, как и матрону, его не интересовал эмоциональный рассказ легионера. Он нервно поглядывал на Великого понтифика, но в глазах его женщина увидела не благоговение, а скорее — ненависть. Временами его взгляд бродил по сторонам, не останавливаясь, однако, на благочестивой римлянке. Бородатый явно чего-то опасался, но был убежден, что женщина не сможет помешать его планам.

Матрона медленно покинула прежнее место и остановилась подле Великого понтифика. Она мельком продолжала наблюдать за странным мужчиной и старалась при этом не коснуться локтем даже одеяния Льва — подобное она сочла бы святотатством.

Бородатый мужчина тем временем принялся что-то искать в складках своей одежды. Еще мгновение, и возникший в его руке кинжал был занесен для удара. В роковой миг матрона бросилась между сверкнувшей сталью и Великим понтификом.

Лев, вместе со всеми увлеченно слушавший рассказчика, вначале не понял, почему женщина упала перед ним столь неестественно. События развивались стремительно. Бородатый вырвал кинжал из тела женщины и собирался исправить ошибку. Но тут подоспели преторианцы, скрытно охранявшие Великого понтифика, и скрутили руки убийце. Женщину покинуло сознание, но она дышала. Из-под матроны выплыло красное пятно и медленно продолжало увеличиваться.

— Она ранена! — встревоженно воскликнул Лев. — Лекаря сюда! Зажмите ей рану, остановите кровь!

По счастливой случайности в толпе оказался врач и он тотчас принялся за работу. Все это время коленопреклоненный Лев молился и просил Господа о здравии для своей спасительницы. И все находившиеся на площади последовали его примеру; только врач делал свою работу и связанный убийца лежал ничком.

Женщина очнулась, и первое, что она увидела: был Великий понтифик, коленопреклоненно молящийся над ней. С широко раскрытыми глазами, слабым голосом она спросила:

— Я в раю?

— Нет, дитя мое. Но достойна его. Благодаря тебе я не покинул этот мир.

— Она будет жить, — обнадежил врач. — Рана неопасная, но требуется некоторое лечение и покой. Ее необходимо доставить в мой дом.

На счастье, мимо следовала богатая римлянка в роскошных носилках. Ей пришлось спуститься на землю, а самоотверженную матрону, под руководством врача, положили на носилки и бережно унесли с площади.

Римляне окружили убийцу и с великим рвением принялись его допрашивать. Вопросы сопровождались ударами. Так как преступник молчал, сплевывая на бороду кровь и выбитые зубы, то слов звучало все меньше, а удары наносились чаще.

— Остановитесь, братья, иначе вы станете такими же, как он. — Лев заметил, что еще немного, и рядом с ним свершится жестокое убийство. — Развяжите ему руки.

Убийца-неудачник шатался, словно пьяный; мутными глазами он взглянул на Льва и тут же опустил их; больше преступник не смог встретиться взором с человеком, у которого только что желал отнять жизнь.

— Почему ты хотел меня убить? — спросил Великий понтифик.

— Прости, я ничего тебе не скажу, — тихо прошипел мужчина, черная борода которого теперь окрасилась в красный цвет. — Прошу тебя, позволь этим людям завершить свое дело. Смерть — это единственное, чего я достоин.

— Тебе жаль матрону, которой ты нанес рану?

— Да. Безмерно.

— Проводите его за городскую черту и отпустите, — обратился Великий понтифик к толпе, которая собиралась продолжить экзекуцию.

— Ты отпускаешь убийцу?! — возмутился ближайший легионер, и остальные мысленно к нему присоединились. — Необходимо хорошенько допросить этого зверя, чтобы выяснить имя господина, рассылающего кровожадных рабов. Иначе второй посланец может довести до конца дело этого неудачника.

— Он ничего не скажет, — несмело произнес торговец глиняной утварью. — Я вижу в его глазах раскаяние и равнодушие по поводу своей дальнейшей судьбы.

— Откуда ты можешь знать, что творится в голове убийцы?! Тоже мне… нашелся знаток человеческих душ! — набросился на торговца один из преторианцев. — Единственное, на что ты способен: всучить какому-нибудь простофиле треснутый горшок, который завтра же развалится.

— У меня однажды заговорил даже пленный алан, причем на вполне сносной латыни, — признался другой легионер, также желавший допросить бородатого.

— Нет! Вы отпустите этого человека с миром. Немедля, — твердым голосом произнес Лев. — Господь дал ему жизнь, Господь ее и должен взять, а не мы. Если его сейчас казним, то погибнет душа, но если помилуем, у него появится возможность исправиться и замолить грехи. Что может быть милее Богу, чем спасение души заблудшего грешника?!