Лев Лангедока

Мариетта открыла глаза и уставилась в пустоту. Она очнулась в тот момент, когда с нее сняли изорванное платье и надели чистую ночную сорочку.

Мариетта невнятно запротестовала, но чей-то ласковый, спокойный голос тотчас проговорил:

– Успокойтесь, дорогая. Вам нечего бояться. Выпейте глоточек чаю с вербеной и усните, а утром проснетесь веселой, как жаворонок.

Мариетта сомневалась в этом. Голова у нее кружилась, и каждый мускул в теле ныл от боли. Женщина, которая говорила с ней, была одета в платье из мягкой шерстяной ткани, длинные рукава отделаны красивыми кружевами. Кружево шантильи, решила про себя Мариетта, опустив голову на мягкие подушки и смежив веки. Кажется, она уже видела раньше лицо этой женщины. Но тогда в светло-карих глазах не было выражения доброты, они смотрели на нее с насмешкой и неодобрением.

– Она уснула, – произнесла Матильда без всякой необходимости.

Жанетта де Вильнев отставила в сторону чашку с вербеновым чаем и пригляделась к Мариетте столь же испытующим взглядом, как и ее сын.

– Красивая девушка, – произнесла она раздумчиво. – Любопытно, кто она такая.

– Нет сомнения, что мы достаточно скоро это узнаем, – сказала Матильда, забирая останки платья Мариетты в свои большие крестьянские руки. – Этим лохмотьям только и место что в огне. – Она рассмеялась. – Святые угодники, ну и парочка из них получилась! Хорошо еще, что дорога их не проходила мимо Лансера.

Жанетта де Вильнев слегка поморщилась – не потому, что Матильда позволила себе излишнюю вольность в выражениях, а потому, что подумала в эту минуту о своей будущей невестке. И тотчас прогнала от себя эту мысль. У Леона жесткий характер, к тому же он до крайности упрям, но при всем том он всегда был наделен способностью к здравым суждениям. Она от души рада тому, что он наконец-то женится, и надеялась, что он не ошибется в выборе невесты. Если Леон и вправду сделал своей избранницей Элизу Сент-Бев, то она, Жанетта, сделает все возможное, чтобы ее невестка хорошо жила в Шатонне.

Вопрос в том, желает ли сама Элиза поселиться в Шатонне. Жанетта слышала и другое, однако в маленькой деревне сплетен всегда много, и не стоит особо придавать значение досужей болтовне. Она была выше того, чтобы вести такого рода разговоры с кем попало. Зато уж служанки у себя в комнатах вовсю чешут языки, обсуждая невероятную новость: Леон вернулся домой не один, он привез с собой какую-то босоногую девчонку, измученную до полусмерти. Что касается ее бегства из замка и того, что Леон как безумный бросился ее догонять, то, вне всякого сомнения, в округе на расстоянии нескольких лиг завтра же начнут судить и рядить о столь необычайном происшествии. Подумать только, наш знаменитый Лев привез домой некую никому не ведомую девицу!

Жанетта вернулась в гостиную с чуть приметной улыбкой на губах. Какими бы ни были слухи, они скоро достигнут и Лансера, а тогда Леону придется немало потрудиться, чтобы пригладить взъерошенные перышки красавицы вдовы Сент-Бев.

– Кто она такая? – спросила Жанетта сына, когда они наконец-то остались наедине: Селеста, которая очень скоро забыла о своей обиде на Леона, вдоволь наслушавшись его рассказов о Версале, удалилась к себе в спальню.

Леон уже решил, что в интересах Мариетты правду о ее бегстве из Эвре лучше держать в секрете. Но это не относилось к матери.

С графином вина он уселся перед камином и вытянул длинные ноги ближе к огню.

– Ее имя Мариетта Рикарди, она кружевница, – начал он рассказ. – Я встретил ее в Эвре. Тамошние олухи сочли ее ведьмой и охотились за ней, намереваясь сжечь на костре.

Мать ахнула в ужасе и уронила пяльцы с вышивкой себе на колени.

– И это еще не все, – продолжал Леон с лицом, неподвижным, словно маска. – Незадолго до того, как я ее встретил, они успели сжечь на костре ее бабушку.

– Блаженный Иисусе! – прошептала Жанетта и перекрестилась. – Неудивительно, что бедная девочка просто без памяти от страха и полного изнеможения.

– Ты не хотела бы узнать, была ли ее бабушка и взаправду колдуньей? – поинтересовался Леон не без любопытства.

– Нет, я ничего не хочу знать. Достаточно того, что я вижу, как бедняжка нуждается в отдыхе.

– Стоило бы рассказать тебе о том, что старая женщина обладала глубокими знаниями о травах и других целебных средствах, – сказал Леон, вставая.

– Матильда тоже обладает такими знаниями, а она вовсе не колдунья.

Леон соображал, следует ли упоминать о том, что бабушка Мариетты сама верила, будто может уберегать людей от действия ядов, и что именно эта уверенность в конечном счете и привела ее к гибели, а также послужила причиной упорной охоты за Мариеттой. И решил, что не следует. Лучше всего никогда к этому не возвращаться. Он ласково прикоснулся к плечу матери:

– То, что я тебе рассказал, должно остаться между нами. Не хочу никакой болтовни о колдовстве у нас в Шатонне.

– Ни в коем случае. – Жанетта тоже встала: – Я иду спать. Я уже не так молода и быстро устаю теперь. – Подойдя к лестнице, она добавила: – Как хорошо, что ты дома, Леон.