Лев Майсура

Тут же начался дележ добычи. Хамид сам разложил на две кучи монеты, фарфоровую посуду, походные ларцы, пистолеты, куски ткани и золотые украшения, отнятые у ангрезов или найденные в обозе. Еще возбужденные короткой схваткой, луути-вала собрались возле чудных заморских вещиц, ощупывали их и удивленно щелкали языками. Особенно понравились всем золотые часы убитого командира ангрезов.

— Эта куча — казне, — сказал Хамид, — а эта — нам.

Луути-вала быстро, хотя и не без споров, поделили между собой трофеи и направились дальше к Анантапураму. Пленных ангрезов вместе с арбами награбленного ими в окрестных деревнях зерна погнали на восток — в плен. А над оставшимися на поле боя телами уже кружили серые грифы...

Не заставил себя долго ждать и Типу Султан. Он появился в провинции в самом начале апреля. Пройдя за последние два дня сорок пять английских миль, он подтянул к Беднуру тяжелые пушки. Майсурские кушуны взяли в кольцо Беднур и Анантапурам и закрыли перевалы. Все пути отступления к Аравийскому морю оказались перерезанными...

Непомерная жадность и презрение к противнику сыграли с генералом Мэттьюзом скверную шутку. Было упущено драгоценное время, необходимое для отступления к побережью, и его армия оказалась в железном капкане. Помощи было ждать неоткуда. Генерал Стюарт дрался под Мадрасом с де Бюсси, а полковник Фуллартон безнадежно завяз на южных границах Майсура. Мэттьюзу приходилось рассчитывать только на свои силы.

Не с кем было и посоветоваться. Полковник Хамберстон, умудренный опытом войн в Индии, был давно отозван в Бомбей. За ним вскоре последовал и хитрый, как лиса, Маклеод. В его расчеты не входило делить с генералом участь побежденного.

Что касается Шейх-Аяза, то он отлично знал, что его ожидает, попадись он в руки Типу. Темной ночью, с горсткой преданных ему людей, бывший фаудждар тайными тропами ускользнул из Беднура. В дороге он потерял почти все золото, которое удалось скрыть от Мэттьюза. Кое-как добравшись до побережья, Шейх-Аяз ушел на английском корабле в Бомбей. Не удалось ему остаться губернатором Беднура. Говорят, что до конца своих дней ему пришлось выклянчивать жалкие подачки у скаредного бомбейского правительства.

На штурм Беднура Типу пошел не сразу. Темными ночами его саперы заваливали городские рвы. Артиллерия била по стенам, пытаясь сделать в них проломы. Готовились позиции для тяжелых осадных пушек.

В середине апреля началась нестерпимая жара, которая всегда предшествует муссону. Как раз в это время на стены Беднура двинулись белые шеренги майсурских войск. Недосягаемые для пуль бычьи упряжки подтаскивали на позиции тяжелые орудия и тотчас-же уходили в укрытия.

Стены Беднура закишели фигурами в красном. Взвились британские флаги.

Лейтенант Топсфилд сам проследил за тем, чтобы все его солдаты выпили по чарке арака[115] для храбрости, и сам расставил их на юго-восточном участке городской стены. Каждому сказал:

— Без моей команды — ни с места! Иначе — расстрел!

Билл Сандерс крепко выругался и плюнул вслед лейтенанту.

— «Ни с места!» Тут захочешь — не смоешься!

По примеру Сандерса Джеймс поудобнее устроился за зубцами крепостной: стены, проверил мушкет и боевой припас. По спине у него то и дело пробегал неприятный холодок. Дело предстояло нешуточное.

На буром пригорке неподалеку от крепости поднялся большой зеленый шатер, вокруг которого немедленно стали собираться всадники, повозки: и боевые слоны. Вскоре уже над ним развевалось большое зеленое знамя.

— Типу? — кивнул в сторону шатра Джеймс.

Сандерс долго смотрел на шатер из-под ладони.

— Он самый...

Джеймс высунул голову между зубцами и посмотрел на подножие стены. Там вился глубокий ров, в котором пузырилась вонючая бурая жижа. Кое-где ров чуть не доверху был завален всяким мусором. Это постарались майсурские саперы.

— Может, отсидимся, Билл?

Сандерс нервно хохотнул:

— Ха! Влипли мы, Джимми! Надо быть олухом, чтобы забраться с тремя тысячами людей в логово Султана. Генерал выпутается. А мы расплатимся своей шкурой!

У Сандерса была причина опасаться за свою шкуру.

Напряжение все нарастало. Солдаты с тревогой следили за тем, как все ближе и ближе подступают к стенам ломаные белые линии майсурских войск. У вражеских пушек уже суетились фигуры в красно-голубом — артиллеристы Коссиньи. Они скалили зубы, размахивали над головами кепи и кричали:

— Бонжур, друзья! Скоро пожалуем к вам в гости!

— Милости просим, дорогие соседи! — неслось со стен.

— Сейчас пошлем вам подарочек!

Грянул пушечный залп, возвестив о начале штурма. С визгом полетели чугунные ядра. Большие камни из тупорылых медных мортир тяжко застучали по стенам Беднура, круша зубцы и обдавая защитников градом обломков и известковой пылью. Полетели в ров каменные глыбы, выбитые ядрами из кладки стен.

Лейтенант Топсфилд, пригибаясь, бегал по стене.

— Приготовсь!