Лев Петров

Я прерываю видео и с яростью бью кулаком по окну, рыча от бешенства. Тарун звонит на мой телефон, но сбрасываю вызов, слишком злой, чтобы говорить.

Следующим начинает звонить телефон Василия.

— Что случилось? — хрипло говорит он, осторожно глядя на меня.

— Нападение в клубе. Я попал в засаду. Айви исчезла. Хенли следит. Я сейчас отправлю запись.

Я сжимаю телефон, когда приходит видео, и мы видим, как Таруна вырубают в тот момент, когда он выходит из машины. Айви тащат на тротуар, Соломон подходит к ней и приподнимает ее подбородок. Я вижу его похотливую улыбку, и сдерживаю болезненный вздох, когда он коротко целует ее, а затем указывает на свою машину. Но что меня по-настоящему бесит, причиняя боль, — это то, что Айви кивает и идет к его машине.

Большая рука Сола сжимает мое бедро, удерживая на месте, пока в ужасе смотрю в окно. Слезы текут по щекам, и я делаю несколько судорожных вдохов.

— Привет, сестренка, — говорит он нежным голосом, держа пистолет на коленях. Это единственная причина, по которой я последовала за ним в машину — он направил пистолет на меня, вытащив его из внутреннего кармана куртки.

— Не называй меня так! — отвращение проникает под кожу, напоминая о тех моментах, когда он заставлял меня использовать это обращение, тайком проникая в мою спальню и принуждая называть его «старшим братом», когда насиловал меня.

Желчь подступает к горлу, и я всхлипываю, молча молясь, чтобы Тарун предупредил кого-нибудь в клубе.

— Я скучал по тебе, ангел. И мне не нравится твой розовый цвет волос. Его нужно убрать.

— Сол, пожалуйста, ты не знаешь, с кем имеешь дело, на что способен этот человек, — едва успеваю договорить, как удар по лицу с тошнотворным стуком впечатывает меня в стекло. Перед глазами все плывет, и я пытаюсь снова сфокусировать взгляд.

— Ты понятия не имеешь, на что способен я! — рычит он, и я отшатываюсь.

Но я знаю.

Мне снятся кошмары, которые могут подтвердить это.

На его лице появляется мерзкая, широкая улыбка.

— Теперь все это не имеет значения. Ты наконец-то вернулась ко мне, и стала еще красивее, чем я помню, — он протягивает руку, я, всхлипывая, вжимаюсь в окно.

— Не смей уклоняться от меня! — выплевывает он. — Не… — его слова прерываются, когда машину резко толкает сзади, и ремень безопасности впивается в шею.

Сол теряет управление, автомобиль съезжает с дороги и врезается в здание. Я кричу, когда срабатывают подушки безопасности, и пар из-под капота начинает заполнять салон.

Оглядываясь, вижу, как позади нас останавливается внедорожник.

О, слава богу!

— ЛЕВ! — кричу я.

Сол опускает окно, стреляя наугад. Раздаются новые выстрелы, и я кричу, чтобы они прекратились, когда разбивается стекло и пули звенят о металл. Сол воет от боли, вторая машина с визгом останавливается. Я еще раз зову Льва, дергая за ремень безопасности.

Перед глазами все плывет, тело пульсирует от боли, и я качаю головой, слыша, как кто-то распахивает мою дверь.

Но все размыто. Затем становится темно.

Я вздрагиваю, и впадаю в панику, придя в себя.

— Тише, с тобой все в порядке, — Лев несет меня в затемненную комнату с высоким сводчатым потолком, который кажется таким же огромным, как и в прошлый раз, когда я спускалась сюда, в Хранилище. Резкий свет вызывает у меня головную боль. Со стоном прижимаюсь к его широкой груди, и он наклоняется, проводя губами по линии моих волос.

Всхлипы эхом разносятся по комнате, и я замираю в его объятиях, оглядываясь в поисках звука, звука того голоса. Это вызывает волну тревоги, пробегающую по моей коже, и прилив тошноты закручивается глубоко в животе.

— Нет, нет, — я извиваюсь в объятиях Льва, когда замечаю Сола, висящего на ржавом крюке в центре клетки.

— Расслабься, Айви, — я слышу гнев в тоне Льва и хмуро смотрю на него. Он осторожно усаживает меня с другой стороны клетки и скрипит зубами. — Почему ты была с Соломоном? — рычит он.

Соломон? Я потираю виски, головная боль нарастает.

— С кем? — шепчу я.

Василий свирепо смотрит на меня, но я игнорирую его, потому что Лев приподнимает мой подбородок. Очередная волна тошноты накатывает на меня, и я делаю медленный, глубокий вдох.

— Откуда ты знаешь Уэйда? — Лев сжимает подбородок сильнее, и я в замешательстве отстраняюсь.

Уэйд… Соломон?

Озадаченно качаю головой.

— Меня тошнит, — шепчу, отворачиваясь, вставая на колени.

— У нее, наверное, сотрясение мозга. Хочешь, я попрошу Эрику позвонить доктору? — я не слышу ответа Льва, у меня звенит в ушах.

По комнате разносится вопль, и я вздрагиваю. Тарун и Василий по очереди причиняют боль моему приемному брату. Воздух сотрясает резкий треск, Сол воет, когда Василий бьет его кулаком. Он сильно избит, лицо, в крови, опухло. Я не испытываю к нему сочувствия.

— Айви, — Лев поворачивает мою голову и смотрит на меня сверху вниз. — Откуда ты знаешь Соломона?

Его слова лишь усиливают головную боль. Я тихо всхлипываю, прижимая лоб к холодному полу. Это приятно, прохладно.

— Может быть, тебе нужен небольшой стимул, — выплевывает он, направляясь к Солу.