Лев пробуждается

Никто не мог удержаться, чтобы не поглядывать на телегу с трупом, – впрочем, Хэл видел, что Киркпатрик ехал молча, ссутулившись по-кошачьи, с лицом незрячим и непроницаемым, будто у каменного изваяния святого. Этот человек только что лицезрел покушение на своего сеньора – ему бы трубить зубодробительную тревогу, а он таращится вперед, не видя ничего.

Ему следовало, сказал Хэл после Симу, быть вроде мыши, вынюхивающей в лунном свете других сов.

– Следовало бы полагать, – согласился Сим, но рассеянно, потому что пришел с темного внутреннего двора, дабы доложить, как видел Мализа и двоих других в кожаных тужурках, с сальными ухмылками подгонявших графиню, будто ослушавшегося подмастерья, к шатру графа Бьюкенского. А от донесшегося оттуда шума у всех прямо зубы заныли.

Сидя в уюте кухни, укутав старые конечности, чтобы угомонить ноющие суставы, Сивый Тэм одобрительно закивал: граф Бьюкенский наконец-то надумал вразумить свою блудную женку.

– Жена, да собака, да дуб завалящий, – речитативом произнес он, – чтоб были добрее, лупи их почаще.

– А дуб-то пошто, господин? – вопросил один из кухарчат, и Тэм растолковал: порой такое дерево перестает приносить ценные желуди для свиней, так что крепкие мужи, включая коваля с его кузнечным молотом, ходят вкруг дерева, осыпая его крепкими ударами. От этого по дереву снова бегут соки, и оно оживает.

Псаренок, несший объедки для борзых, слыша тошнотворные звуки, подумал, что графиню охаживают кузнечным молотом. Но сомневался, что соки у нее побегут быстрее.

Худшее было еще впереди – во всяком случае для Хэла, когда уже подползало утро; Древлий Храмовник явился из мрака, словно призрак, и, сделав паузу, чтобы набрать в грудь воздуха, как перед нырком в холодную воду, изрек:

– Нуждаюсь воззвать к твоей подмоге.

Хэла будто морозом обдало.

– Я, как всегда, верен Рослину, – осторожно ответил он и заметил, как голова у старика при этом дернулась. «Ага, значит, я прав, – подумал Хэл. – Он призывает меня как сеньор».

– Прежде нежели мой сын вошел в лета, – медленно проговорил Древлий Храмовник, – аз бых государем Рослинским. Аз учих юного Брюса ратному делу.

На это Хэл промолчал, хоть этот факт и объяснял многое по поводу присутствия Храмовника при графе Каррикском.

– Егда сын мой созре, аз вверих Рослин ему, отдаше свою душу и длань Господу, – продолжал Храмовник. – И ни разу о том не пожалел – доселе.

Он воззрился на Хэла, поблескивая в свете факела глазами с набрякшими под ними мешками.

– Негоже, абы меня зрели сражающимся за ту али другую сторону, – повел старик дальше. – Но Рослин должен спрыгнуть.

– К Брюсу, – бесцветным тоном обронил Хэл, получив в ответ кивок. –   А Путь Сьентклеров? – добавил Хэл, слыша в собственном голосе отчаяние. Путь Сьентклеров заключался в том, чтобы ветви рода имелись и по ту, и по другую сторону конфликта. И чем бы дело ни кончилось – триумфом или разгромом, – Сьентклеры выживали всегда.

Древлий Храмовник покачал головой.

– Сей конфликт чрезчур велик, а Сьентклеры чрезчур поредели суть. На сей раз мы вынуждены спрыгнуть на одну сторону и уповать на Господа.

– Вы желаете, дабы я служил Брюсу вместо вас, – без всякого выражения заявил Хэл. Храмовник кивнул.

Удивляться тут нечему. Рослин связан присягой графу Марчу, Патрику Данбарскому – следовательно, и Хердманстон за ним вослед, – но граф Патрик стакнулся с Длинноногим, а поскольку его сына и внука пленили англичане, Древлий Храмовник склоняется в пользу тех, кто им противостоит.

– Мой отец… – начал было Хэл, но Древлий Храмовник перебил его:

– Дома. Он прислал весточку, иже граф Марч отказывается поспособствовать возвращению мне моих мальчиков. Просто в наказание за мятеж, сказывает он. Граф Каррикский обещал помочь с выкупом.

Ну вот, получай – продан по цене двух человек из Рослина. У Хэла во рту пересохло. Хердманстон поставлен под удар, и отец вместе с ним – однако же Хэл понимал, что Древлий Храмовник положил это на чашу весов – и все равно счел цену приемлемой.

– Значит, мы выступаем – куда? – спросил Хэл, скрепив дело столь же прочно, как отпечатав перстень в воске.

Мгновение Древлий Храмовник казался совершенно раздавленным, и Хэл, уразумев, какое бремя обрушилось на его костлявые плечи, вдруг захотел хоть чем-то его поддержать. Но ложь застряла у него в горле – да и следующие слова Древлего Храмовника все равно обратили бы все в насмешку.

– Эрвин, – произнес тот, и вымученная усмешка раздвинула его белоснежную бороду. – Уж Брюс-то пускается договоритися с мятежниками.

Хэл еще долго глазел в пространство, где был Древлий Храмовник, когда тьма уже поглотила того, пока его не разыскал Сим, хмуро поинтересовавшись, с какой стати он буровит дыры во тьме. Хэл поведал, и Сим надул щеки.

– Сиречь мы мятежники? – провозгласил он, разводя руками. – Ей-богу, сие посеет раздор меж нами и вьюношей, который тоже только что просил нашей помощи. Не стану о том поминать.

* * *