Лев пустыни

* * *

– Утро доброе, дамочки! – дружелюбно приветствовал Жанну с Жаккеттой моряк, принесший завтрак.

Не узнай они на собственном опыте, что это разбойник, насильник и грабитель, никогда бы этого не подумали, глядя в веселое щекастое лицо.

– Ну и живучие же вы, женщины, что кошки! – заметил он, оглядывая поднявшуюся, несмотря на боль, Жаккетту, которая укладывала волосы Жанне, усилием воли отгоняя подбирающуюся к горлу дурноту и слабость в ногах.

Жанна надменно, Жаккетта безразлично промолчали.

Но пирату хотелось поболтать с пленницами.

– Давайте хоть познакомимся! Меня зовут Жильбер, – сказал он.

– Так ты француз? – удивилась Жанна, нарушив молчание.

– Ага! – кивнул пират. – А тут, почитай, половина французов. Повезло вам, к своим попали!

– Ничего себе повезло! – ахнула Жанна. – Да вы же хуже мавров! Те хоть неверные, а вы то! Морские разбойники! Безбожники, вот вы кто!

– А что не так? – вдруг обиделся Жильбер. – А ваш капитан не разбойник? А терпи мы бедствие, а он при всех регалиях, что думаете, не опорожнил бы он наши трюмы? И глазом бы не моргнул! На море каждый сам за себя. Когда есть фрахт, – мы его выполняем, а коли работы нет, – приходится пробиваться, чем Бог подаст. И десятину церкви мы завсегда отдаем! И сверх того не забываем прибавить! А у вашего капитана, небось, в контракте оговорен возможный убыток, на такие вот случаи. Так что он не прогорел! Только якорь у него взяли – он, гад, серебром его внутри залил, думал, один умный! Вот тут-то он взвился, серебро-то его личное! А что с малышкой позабавились – так то дело житейское. Грех, конечно, да кто без греха… А все какая-никакая радость.

– Да не обижайся ты, слышишь! – обратился он к Жаккетте. – Ну, потрепали малость, с кем не бывает! Сейчас-то вам хорошо, а вот продаст вас капитан османам[1], там похуже будет: нехристи – они нехристи и есть. Хотя бабам везде хорошо. Будь я на вашем месте, и в ус бы не дул – какая разница, какой мужик сверху, целый или обрезанный, главное, чтобы не отрезанный! – он громко рассмеялся.

– А почему же вы, католики, якшаетесь с неверными? – холодно спросила Жанна, игнорируя последнюю фразу Жильбера.

– А куда же вас еще продать? – искренне удивился Жильбер. – А вот если мусульманин попадется, мы его христианам продаем, все честь по чести.

* * *

Жизнелюбивый пират и добрый католик Жильбер ушел, пообещав скоро вернуться с сундуком, чтобы Жанна смогла выбрать согласно уговору с капитаном одно платье.

Жанна только усмехнулась, Жаккетта опять безразлично промолчала.

Главной ценностью в сундуке было не платье, не веер, не ларец с притираниями, помадами и прочими штучками, а скромная нижняя юбка. Та нижняя юбка.

Именно с этой деталью туалета связывала Жанна свои планы на будущее.

Как только они сели в Нанте на борт «Святой Маргариты», Жаккетта под чутким руководством Жанны соорудила из двух нижних юбок одну, в которую зашила большую часть драгоценностей. И теперь в тугих складках скрывались золотые цепочки, жемчужные ожерелья, рубиновые, сапфировые и изумрудные сережки.

Именно эту юбку нужно было оставить, не вызывая подозрений.

* * *

Надежды Жильбера еще раз посетить пленниц не оправдались: сундук принесли два других моряка. Капитан пришел вместе с ними – он тоже был не пальцем делан и собирался лично проследить, что именно возьмет Жанна.

Матросы поставили сундук и ушли, а капитан по-хозяйски уселся на деревянный бочонок.

– Как, господин капитан желает присутствовать при столь деликатном деле? Даже мой супруг, покойный герцог Барруа, не позволял себе подобных вольностей… – деланно удивилась Жанна.

– С каких это пор копание в тряпках стало деликатным делом? – сплюнул на пол капитан.

Он был до странности похож на Жильбера. Но не той похожестью родственников, когда в одинаковых братьях угадывается индивидуальность каждого, а той схожестью, что часто объединяет, казалось бы, совсем разных людей.

Видимо, капитан с Жильбером были из одного селения, да и почти вся команда состояла из крепкой кучки односельчан, одинаково слаженно и трудолюбиво промышлявшей рыбной ловлей, перевозкой грузов или морским разбоем. Не забывающих свой приход и церквушку местного святого, и живущих в полном ладу с собственной совестью.

Среди всех нерадостных событий последних часов, Жанну больше всего почему-то донимала мысль, что если бы она попала на этот же корабль в качестве пассажирки, то ее честно, солидно и добросовестно довезли бы до места.

Это было обиднее всего. Хотя почему обиднее – Жанна понять не могла. Наверное, потому что легче сопротивляться открытому врагу, чем человеку, который видит в тебе только товар.

* * *

– Как, господин капитан? – сделала большие глаза Жанна. – Я же должна буду померить платья! Не могу же я оставить себе наряд, который плохо на мне сидит?!

– Дело твое, герцогиня, – кивнул капитан. – Только я с места не сдвинусь. Меня не проведешь!

– Как хотите, капитан! – пожала плечами Жанна. – Тогда будете держать зеркало.

Такого оборота капитан не ожидал и несколько растерянно сжал в руке небольшое зеркальце.