Лев Рохлин

Ход конем

Рохлин видел, что его устремление наказать виновных в развале армии и флота, сформировать основные направления движения военной реформы не находят поддержки в Кремле, да и в самом Министерстве обороны. Грачев откровенно демонстрировал свое пренебрежение к генералу, и это отражалось на «прохождении» документов из Комитета по обороне. Все инициативы, предложения, новации законодателей чиновники в погонах клали «под сукно», телефонные звонки Льва Яковлевича выслушивали с холодной доброжелательностью, но его требования исполнять не спешили, явно опасаясь навлечь на себя гнев скорого на принятие необдуманных решений министра. В итоге страдало дело. С приходом в парламент Рохлина положение дел в Вооруженных Силах продолжало оставаться плачевным, и надо было как-то рубить тугой узел противоречий. Генерал приходит к нестандартному выводу: те, кто не желает ему помогать восстанавливать обороноспособность государства, должен уйти. На их место он поставит людей, которым можно доверять, кто разделяет его взгляды на будущее армии и России.

– Рохлин был очень решительным человеком, с ярко выраженными генеральскими замашками, – как-то делился со мной воспоминаниями Виктор Илюхин. – На первых порах я даже подумал, что он не станет настоящим политиком. Он привык, чтобы в войсках ему все подчинялись, а в Госдуме это не проходило. Когда Рохлин четко обозначил разногласия с Грачевым, даже его родное министерство начало откровенно саботировать новации и предложения Комитета по обороне. И особенно раздражала Льва Яковлевича неповоротливость Главной военной прокуратуры, которая все делала с оглядкой на руководство военного ведомства. Он никак не мог добиться от нее ожидаемых результатов расследования дел. Генерал мне не говорил о своих планах, но, судя по его поступкам, Рохлин решил во что бы то ни стало сместить министра обороны Павла Грачева и главного военного прокурора Валентина Паничева, как препятствия в прохождении реформы.

Когда Илюхин делился со мной этими воспоминаниями, я подумал: бытует мнение о прямолинейности и примитивности политика Рохлина, а тут такой ход конем! Масштаб и дерзость планов просто поражали. Видимо, отсюда берет начало его последующее решение о смещении самого Ельцина. Война с президентом, с неугодной властью, с чертом, с дьяволом для генерала являлась естественным способом достижения намеченной цели. Страха он не знал, слов «невозможно», «неисполнимо» в его лексиконе и вовсе не присутствовало.

– Как только Рохлин определился с кандидатурой министра обороны, мы с ним зачастили к Игорю Николаевичу Родионову, который возглавлял Академию Генерального штаба, – продолжал свой рассказ Виктор Илюхин. – Мы приезжали туда и за чашкой чая обменивались мнениями, строили планы, обсуждали текущие события. Рохлина и Родионова связывали известные события на Кавказе, оба прошли Афганистан, оба критически оценивали Ельцина и неспособность Грачева управлять процессами, происходящими в Вооруженных Силах. Параллельно Лев Яковлевич работал с кем-то из окружения президента, чтобы там постепенно готовили мнение о необходимости замены Грачева на Родионова. Чуть ли не сам Коржаков это делал, так я понял из многозначительных намеков Рохлина, но напрямую он об этом не говорил. И когда после выборов 1996 года главы государства Совет безопасности возглавил Александр Лебедь, с его подачи Родионова быстро назначили министром обороны. Ельцин был готов к этому решению благодаря усилиям именно Льва Рохлина.

Говоря о Главной военной прокуратуре, Илюхин, как прокурорский работник, владеющий этой темой более обстоятельно, отмечал:

– Валентин Николаевич Паничев был на своем месте. Человек опытный, знающий, но Рохлина он не устраивал своей определенной ангажированностью военным руководством. Оттого запросы депутатов Комитета по обороне не получали соответствующего продолжения и ожидаемого эффекта. Рохлин хотел от правоохранительных органов, чтобы они действовали по закону, а не по «телефонному праву». К сожалению, в России оно неискоренимо. Действовать, невзирая на настроение начальства, могут немногие. Для этого надо иметь очень чистую репутацию, силу воли и убежденность в правоте дела. Вот таким человеком являлся и по моему мнению, и по мнению Льва Рохлина заместитель Генерального прокурора Российской Федерации Михаил Борисович Катышев. Они хорошо понимали друг друга, их позиции по многим вопросам сходились. Но когда Лев Яковлевич предложил Катышеву возглавить Главную военную прокуратуру, Михаил Борисович наотрез отказался. Рохлин тогда стал обхаживать его с Родионовым, подключил в это дело авторитетного человека, бывшего руководителя ГВП Александра Филипповича Катусева, напрямую ходили к Юрию Ильичу Скуратову, уговаривали его подействовать. Но их усилия не принесли результата.