Лев Святого Марка. Варфоломеевская ночь

– Дорогая Люси, – сказал он с беспокойством жене, – я знаю, что ты отличный управляющий, но такая маленькая ферма, как наша, не может оплачивать стольких работников. Это может разорить нас.

– Нет, Джон, я не хочу разорять тебя. Помнишь ли ты, сколько у тебя было денег, когда год тому назад с тобой случилось несчастье?

– Помню: было тридцать три фунта стерлингов.

Люси вышла из комнаты и вернулась с кожаной сумкой.

– Сосчитай, Джон, – сказала она, подавая мужу сумку.

В ней оказалось сорок восемь фунтов. Пятнадцать лишних фунтов составляли в те времена значительную сумму. Джон Флетчер с изумлением взглянул на жену.

– Не может быть, Люси, чтобы все эти деньги были наши. Вероятно, твой зять помог нам!

– Ни одним пенни, – сказала она смеясь. – Деньги твои, и все они выручены с фермы. Для выращивания овощей нужно иметь больше рабочих рук, чем при посеве хлеба, и, как ты сам видишь, мы не в убытке.

Ферма благоденствовала; но хозяин ее выздоравливал медленно. Правда, его иногда носили по имению на ручных носилках, но это случалось редко, потому что такие прогулки утомляли его. Обыкновенно он лежал на кушетке в кухне фермы, откуда мог видеть, что делалось в поле, а в теплые летние дни его выносили на свежий воздух в тень большого вяза, который рос напротив дома.

Между тем подрастал сын его Филипп. Отец научил его читать, а когда настало время, его послали в школу в Кентербери. Сам Джон Флетчер был высокого роста и отличался замечательной физической силой; до своей женитьбы он считался чуть ли не первым борцом в округе. Филипп походил на отца как силой, так и мужеством, и мать его нередко покачивала укоризненно головой, когда он после схватки со школьными товарищами являлся домой с подбитым глазом и в изорванном платье; но в таких случаях отец всегда принимал его сторону.

– Не жури его, Люси, – сказал он однажды. – Мальчику уже одиннадцать лет, пора ему уметь постоять за себя. Научи его любить Бога, быть честным, правдивым, но не мешай ему развивать свои силы. В наше время необходимо всем учиться владеть оружием. Вот и твоим соотечественникам придется скоро взяться за оружие на защиту своей жизни и веры против жестоких притеснителей, и ты сама говорила мне недавно, что многие ваши молодые люди уже собираются вернуться на родину защищать своих братьев. К счастью, наша королева протестантка, и мы можем спокойно молиться Богу по-своему. Но не то у нас было во времена королевы Марии, и может статься, что у нас снова возникнут смуты, если наша королева выйдет замуж за католика. Кроме того, всем известно, что Филипп Испанский хочет подчинить себе Англию, и потому каждый из нас должен быть готовым в любую минуту взяться за оружие для защиты веры и отечества. В Голландии и Франции наши собратья по вере подвергаются жестоким преследованиям, и легко может случиться, что мы пошлем им войска на помощь. Словом, я желаю, чтобы сын мой был не только хорошим христианином, но и храбрым воином. Вот почему я не бранил Филиппа, когда он являлся домой в синяках и в разорванном платье. Если мальчик не отстает от своих сверстников, то и в будущем будет хорошим сотоварищем, и потому я нахожу, что кулачный бой, в котором наши мальчики пробуют свои силы, служит хорошей подготовкой к тем рыцарским упражнениям, которым, как ты мне рассказывала, обучаются французские дворяне. К сожалению, мы, англичане, не учимся владеть оружием, у нас даже не соблюдается закон, предписывающий всем юношам упражняться в стрельбе. Но в Кентербери есть несколько благородных горожан, и среди них мы, наверное, найдем Филиппу хороших наставников.

Люси не стала противоречить мужу, однако решила заручиться содействием Гаспара Вальяна, чтобы уговорить его не воспитывать в мальчике воинственные наклонности. И когда Гаспар, по обыкновению, зашел с женой вечером на ферму, она обратилась к нему с этой просьбой. Но Гаспар оказался вполне согласен с ее мужем.

– Если бы времена были другие, – ответил он ей, – я посоветовал бы воспитать в мальчике будущего фермера; но в наши дни мечом действуют не ради славы, а ради права спокойно молиться Богу. Наверное, протестанты вскоре поднимут оружие на защиту своих прав, потому что преследования против них с каждым годом становятся ожесточеннее. Если бы Господь не призвал к себе Генриха II и Франциска, Франция уже давно сделалась бы ареной братоубийственной резни. В настоящее время в Пуасси созван собор, на котором наши лучшие проповедники в присутствии юного короля, принцев и всего двора обсуждают вопрос о вере вместе с кардиналом Лотарингии и прелатами римской церкви. Возможно, что по окончании собора издан будет указ, разрешающий гугенотам совершать свое богослужение; но это наверняка приведет в бешенство Гизов и всех папистов, подстрекаемых Римом и Филиппом Испанским, и тогда возникнет кровопролитная борьба, в которой нередко отец будет сражаться против сына и брат против брата.

– Но, Гаспар, не будет же война длиться целые годы?