Лев Толстой

Раз, когда в гостях был Языков, отец заставил Леву прочесть выученные им наизусть стихи Пушкина «К морю» и «Наполеон».

Лев Николаевич и в детстве отличался необыкновенной памятью. В одном из стихотворений — сто двадцать строк, в другом — шестьдесят. Значит, он запомнил и прочел свободно, с пафосом сто восемьдесят строк сложного стихотворного текста.

Толстой вспоминает, что отец был поражен чувством, с каким сын прочел эти стихи. Прослушав стихи, Николай Ильич переглянулся со старым своим другом — Языковым.

Это были вести из большого мира их прошлого.

Все хорошо; сейчас друзья поедут на охоту. День мирен; ворота имения закрыты, никто не нарушит покоя, кроме воспоминаний.

Стихи, которые читал Лев, связаны с Наполеоном; стихотворение «К морю» — с Байроном. Для Николая Ильича время Наполеона, рассказ о его войнах — часть биографии.

Семнадцати лет Николай Ильич поступил на военную службу. В то время Николай Иванович Горчаков, близкий родственник матери Николая Ильича, был военным министром, брат Николая Ивановича — Андрей Иванович — генералом действующей армии. Николай Ильич был зачислен к нему адъютантом, проделал походы 1813–1814 годов, в 14-м году попал в плен к французам, жил в Париже и был освобожден нашими войсками в 1815 году.

Наполеоновская тема — это тема молодости тогдашних людей; тема Байрона, лежащая в основе стихов Пушкина, — это рассказ о разочаровании, о больших надеждах, большой тоске.

Николай Ильич был связан с декабристами.

Ближайшие его друзья, Исленьев и Колошин — декабристы. Но граф Николай Ильич всего только хороший сын и толковый хозяин.

Стихи, прочитанные Левой, говорили о другом:

Тогда в волненьи бурь народных
Предвидя чудный свой удел,
В его надеждах благородных
Ты человечество презрел.

Наполеон — враг русской армии, враг побежденный. Наполеон — воспоминание юности, но он же враг революции, он против благородных мечтаний Руссо и других людей революции, книги которых стоят в шкафах большого дома.

Николай Ильич — человек добрый, но малолитературный; дворянскую культуру в доме представляет Мария Николаевна, а гордость дома — бабушка Горчакова.

Книги в доме мало читаются, и в этом отношении дом провинциальный. Но и Москва присмирела, и старые друзья Николая Ильича — декабристы не скоро вернутся из ссылки.

Маленький сын Лева читает стихи Пушкина «К морю»:

Мир опустел… Теперь куда же
Меня б ты вынес, океан?
Судьба людей повсюду та же:
Где благо, там уже на страже
Иль просвещенье, иль тиран…

Не думал отставной подполковник, как будет жить его маленький толстый сын Лева-рева в пустом, обставленном караулами мире.

Читает мальчик хорошо и явно имеет чувствительную душу.

За окнами хорошая погода, в воздухе блестят, летают паутины. Хорошо собрать друзей и поехать на охоту, затравить зайца или лисицу, послушать заливистые голоса собак; скакать по полю, не думая ни о чем.

В границах поместья во время охоты свободен дворянин.

Чем же виновен Николай Ильич?

Он не пошел служить в николаевскую армию, он презирает людей, которые томят в Сибири декабристов, но презрение его не мешает ему жить.

Его вина была в том, что он, будучи добрым, честным и связанным, не чувствовал пут свивальника.

Лев Николаевич поэтизировал своего отца, даже его поездки и деловые хлопоты. Он писал: «Помню еще его поездки в город и тот удивительно красивый вид, который он имел, когда одевался в сюртук и узкие панталоны. Но более всего я помню его в связи с псовой охотой. Помню его выезды на охоту. Мне всегда потом казалось, что Пушкин списал с них свой выезд на охоту мужа в „Графе Нулине“».

Отъезжает охота. На хороших конях едут любимые егеря отца: Петруша и Матюша — сильные и ловкие охотники. Оба они холосты, оба нелюбимы дворней, оба получили вольную, живут в нижнем этаже большого дома в отдельных комнатах. На окнах комнат стоят фарфоровые фигурки собак, лошадей, обезьян, и дети с завистью смотрят на эту потеху.

Едут Петруша и Матюша за барином по долгой деревенской улице в бойких клубах пыли, борзые, как на картинке, гнут спины.

Егеря голосом и арапником вводят порядок в оживленные своры пестрых и ретивых собак.

Но вот поле принимает охоту. Ветер дует навстречу охотникам. Живое золото овсянища под ветром треплется как бешеное — как цыганка плечами.

У леса размыкают своры. Гончие встряхиваются и бегут мелкой рысью, махая хвостами и принюхиваясь. И вот свора подает голос. Звуки постепенно становятся сильнее и непрерывнее и сливаются вдали в заливистый гул.

Голоса гончих слились в хор и ушли вдаль.

А на поле скрипят ржаные колосья, срезаемые серпами. В густой ржи согнутые спины жниц и взмахи колосьев, перекладываемых из руки в руку.