«Лев Толстой очень любил детей...»

Причина не только в сходстве. «Веселые ребята» появились в 1972 году, а подлинный Хармс начал гулять в самиздате только со второй половины 1960-х! Тогда в Ленинграде Мейлах познакомился с Друскиным, хранителем рукописей Хармса — Мейлах стал их перепечатывать и давать читать. Где, когда успел Пятницкий за такой короткий промежуток увидеть «анегдоты» Хармса? Доброхотова-Майкова, например, их не читала — только слышала от него в пересказе. Мне кажется, что Володя (и я), наверно, впервые их прочли у знаменитого Сашки Васильева, который недолго баловался и продажей самиздата.

Александр Кобринский. Как я напечатал текст анекдотов [9]

В 1991 году я опубликовал сборник произведений Даниила Хармса «Горло бредит бритвою». Там, в приложении, поместил эти «Анекдоты, приписываемые Хармсу». Это оказалась первая книжная публикация данного текста. Конечно, эти анекдоты мне были известны раньше, так как они активно ходили в самиздате, и любому, кто был знаком со стилистикой Хармса, было совершенно очевидно, что это не его текст. Но произведение было очень талантливое, такое квазилитературное, даже пародия на анекдот.

Годом ранее, когда я в РГАЛИ работал с архивом Антона Исааковича Шварца, мне попались подаренные ему рукописи Хармса. Наряду с ними там хранилась и машинопись с этими «Веселыми ребятами». Авторы — Пятницкий и Доброхотова-Майкова, — на титульном листе были указаны, так что, возможно, это была достаточно ранняя копия, конца 1970-х годов (однако уже машинопись, без рисунков). Я решил опубликовать ее целиком, как письменный источник, чтобы покончить с приписыванием анекдотов Хармсу. К «Веселым ребятам» я добавил другие анекдоты о писателях в этом же стиле — это были материалы из «бродячих» копий, тоже попавших мне в руки[10].

Вообще, случаев приписывания Хармсу чужих текстов было достаточно. В СССР издавались только детские стихотворения Хармса, а первая книга с его «взрослыми» сочинениями «Полет в небеса» (с циклом «Случаи», куда и входят его пушкинские анекдоты) была напечатана только в 1988 году. Советские люди читали его либо в самиздате, куда при воспроизведении часто вкрадывались ошибки, либо в книгах, изданных за рубежом. Например, Михаил Мейлах и Владимир Эрль задумали 9-томное «Собрание произведений» и в 1978–1988 годах в Бремене успели напечатать первые три тома, но в 1983 году Мейлаха арестовали. После его освобождения в 1988 году вышел еще 4-й том, но на этом издание прекратилось.

Были и пиратские анонимные перепечатки. Вот пример характерной ошибки: в 1991 году мы с Андреем Устиновым опубликовали в Париже в альманахе «Минувшее» дневниковые записи Хармса. И там в комментариях упомянули рассказ другого обэриута Юрия Владимирова «Физкультурник». В итоге этот рассказ стали приписывать Хармсу и печатать под заголовком «Юрий Владимиров. Физкультурник». Как-то я присутствовал на филологической конференции, где начали рассказывать про такой «рассказ Хармса», пришлось встать и поправить.

«Веселые ребята» Пятницкого и Доброхотовой-Майковой, безусловно, важны и интересны. В отличие от подлинных хармсовских анекдотов о Пушкине, они создали некое вымышленное пространство, в котором все русские писатели взаимодействуют между собой. Кроме того, их авторы, в отличие от Хармса, использовали реальные исторические факты — например, известный рассказ о трусости Тургенева на пароходе (упоминающийся впоследствии в «Даре» Набокова) или пожар в Петербурге. Вдобавок они оказали влияние на городской фольклор и создали такую структуру «анекдота», которой оказалось очень легко следовать, что и вызвало многочисленные подражания.

Часть III. История самиздата через призму любви к «Веселым ребятам»

Как мы их читали, пересказывали, любили и приписывали Хармсу [11]

Особенность «Веселых ребят» в том, что единого источника распространения не существовало, и поэтому каждый, знакомый с этими анекдотами (как вы увидите, слово «читатель» здесь использовать некорректно), имеет свою собственную историю знакомства с текстом. Мы решили записать небольшие интервью людей разных поколений на эту тему. И когда эти мемуары оказались собранными вместе, они внезапно развернулись в широкую панораму. История бытования «Веселых ребят» (вернее, уже «псевдо-Хармса») превратилась в летопись советского и российского самиздата, устного фольклора и безымянных публикаций в интернете.