Лев Троцкий. Большевик. 1917–1923

Формальное назначение Сталина на пост генерального секретаря партии в апреле 1922 года было не началом восхождения Сталина к власти, а признанием того факта, что Сталин уже сосредоточил в своих руках «необъятную власть». Возможность восхождения Сталина к власти в самом начале 1920-х гг. предопределялась двумя факторами: болезненным состоянием Ленина, позволившим тонкому психологу внутрипартийной борьбы прозевать восхождение своего политического (и даже физического) врага; и личными качествами Сталина. До VIII съезда РКП(б) «генсеком» был Свердлов. Секретариат ЦК, как тогда говорили, «находился в его записной книжке». Ответственным секретарем ЦК была Стасова, затем Крестинский, затем Молотов. Из членов Политбюро, избранных после XI съезда партии (Ленин, Зиновьев, Каменев, Рыков, Сталин, Томский, Троцкий) выбор как на генсека пал на Сталина. Отметим, что до начала болезни Ленина никаких политических разногласий между Лениным и Сталиным не было. Разногласия носили исключительно мелкий, личный характер и являлись результатом грубости и жесткости Сталина, что Ленин в глубине души всегда считал мелочью, несоизмеримой с разногласиями политическими (возникающими время от времени с тем же Троцким), к которым Ленин относился очень серьезно.

Ленин неоднократно защищал не только Троцкого, но и Сталина. 28 марта 1922 г. Ленин публично защитил его от Преображенского, показывая всем делегатам XI съезда, на чьей он стороне, причем защищал Ленин Сталина по тем пунктам, на которых буквально через несколько недель он начнет с ним настоящую войну: национальная политика страны и Рабоче-крестьянская инспекция (Рабкрин, РКИ), которую возглавлял Сталин: «Вот Преображенский здесь легко бросал, что Сталин в двух комиссариатах. А кто не грешен из нас? Кто не брал несколько обязанностей сразу? Да и как можно делать иначе? Что мы можем сейчас сделать, чтобы было обеспечено существующее положение в Наркомнаце, чтобы разбираться со всеми туркестанскими, кавказскими и прочими вопросами? Ведь это все политические вопросы! А разрешать эти вопросы необходимо, это — вопросы, которые сотни лет занимали европейские государства, которые в ничтожной доле разрешены в демократических республиках. Мы их разрешаем, и нам нужно, чтобы у нас был человек, к которому любой из представителей наций мог бы пойти и подробно рассказать, в чем дело. Где его разыскать? Я думаю, и Преображенский не мог бы назвать другой кандидатуры, кроме товарища Сталина. …Относительно Рабкрина. Дело гигантское. Но для того чтобы уметь обращаться с проверкой, нужно, чтобы во главе стоял человек с авторитетом, иначе мы погрязнем, потонем в мелких интригах» [1168].

Только за собой Ленин оставлял право критиковать и Троцкого, и Сталина.

В 1920–1922 гг. открытый конфликт между Троцким и Сталиным чуть отодвинулся на второй план, но сохранялся в латентном состоянии с тем, чтобы выйти на авансцену внутрипартийной борьбы в декабре 1922 г., как только Ленин будет отстранен от непосредственного управления партией и государством. С выдвижением Сталина на пост генсека относительно спокойная интерлюдия в жизни и деятельности Троцкого подходила к концу. Но для того чтобы понять, как именно и почему Сталин задумал расправиться с Троцким, нужно исследовать вопрос о борьбе Сталина с Лениным и о позиции Троцкого в этой поистине смертельной схватке.

2. Болезнь Ленина

О болезни Ленина, несмотря на то что информация эта до самого последнего времени держалась в глубокой тайне, мы знаем из многих источников. 3 марта 1921 г. Ленин пишет записку Каменеву, впервые опубликованную в 1989 г.: «Вижу, что на съезде, вероятно, не смогу читать доклада. Ухудшение в болезни после трех месяцев лечения явное… [1169] Я попробую готовиться. Но готовьтесь и Вы. На съезде и пленуме Цека важен и мой доклад. Очень боюсь, что ни там, ни здесь не смогу… Имейте в виду, что обмен коротенькими записочками… нервы выносят лучше разговоров… Оч[ень] прошу поэтому… чаще посылать мне (перед Пол[ит]бюро) записки в 5 — 10 строк. Я подумаю час-два и отвечу» [1170].

Думать час-два над запиской в несколько строк — это уже не Ленин 1917 года!