Лев Троцкий. Оппозиционер. 1923-1929

Советским агентам в Константинополе удалось раздобыть заявление Троцкого президенту Турции на турецком языке. Текст был переведен на русский, отправлен в Москву и включен Иностранным отделом ОГПУ в сводку, представленную председателю ОГПУ Менжинскому. Одновременно сообщалось, что состоялась беседа Троцкого с начальником полиции Константинополя, которому Троцкий заявил, что слова о насилии относятся не к турецким, а к советским властям и что Троцкий никаких претензий к туркам не имеет[958].

В «Правде» крохотное сообщение о высылке Троцкого появилось только через неделю, 19 февраля: «Л. Д. Троцкий за антисоветскую деятельность выслан из пределов СССР постановлением Особого совещания при ОГПУ. С ним согласно его желанию выехала его семья»[959]. В заметке «Правды» не было указания на пункт постановления Особого Совещания ОГПУ, в котором Троцкий обвинялся в подготовке вооруженной борьбы против советской власти. Сталин не решился напечатать такое в советской прессе, зная, что ему никто не поверит[960]. (Должно было пройти несколько лет весьма усиленного промывания мозгов, чтобы любая бессмысленная клевета против Троцкого начала восприниматься населением как непреложная истина.)

Так Троцкий превратился в изгнанника, гражданина «планеты без визы», как он назвал последнюю главу своих воспоминаний, изданных вскоре после высылки. Начинался новый, последний этап бурной общественно-политической деятельности великого революционера и возмутителя спокойствия. Выдворяя его из СССР, Сталин, безусловно, надеялся, что в захолустном турецком изгнании, утратив большевистско-советские корни, связь со своими, ставшими немногочисленными, сторонниками, Троцкий как политик окончательно захиреет, канет в социальное, общественное и политическое небытие.

Внутри страны в это время прилагались все усилия, чтобы выкорчевать из сознания населения память о Троцком как соратнике Ленина, видном партийном и государственном деятеле, вожде революции, организаторе Октябрьского переворота, руководителе Красной армии. Город Троцк был в том же 1929 г. переименован и стал называться Красногвардейск (в 1944 г. городу было возвращено его исконное имя Гатчина). Тщательно прошерстили всю карту СССР, устраняя из наименований населенных пунктов, а также предприятий, школ и других учреждений, улиц и проспектов имя опального революционера[961]. Доходило до анекдотов: известный в Ленинграде универмаг «Ленинградский дом торговли» почему-то стали называть «Дом ленинградской торговли», что с точки зрения норм русского языка была совершенно нелепо, так как «ленинградская торговля» по-русски звучало дико. Но дело было в том, что сокращение «ЛДТ» совпадало с инициалами Л. Д. Троцкого, и руководство опасалось, что, приходя в дом торговли, покупатели будут вспоминать о Троцком. Пришлось поменять порядок слов и создать «ДЛТ», вопреки нормам языка.

Добиться забвения Троцкого Сталин, однако, не смог. Случилось прямо противоположное. За пределами СССР Троцкий почти сразу воспрянул духом, смог установить или восстановить связи с многочисленными, пусть пока еще разобщенными, антикоминтерновскими коммунистическими и левыми социалистическими организациями и превратился из национального в международного лидера левой оппозиции «большевиков-ленинцев».

3. Турция

По прибытии в Константинополь Троцкий с женой и сыном были доставлены в сопровождении советских представителей, фактически под их конвоем, в консульство СССР, где, как им сообщили, они смогут проживать первое время, которое точно не было определено. Здание консульства находилось на главной улице современной части Константинополя — Пера (Истикляль). Сейчас там размещаются Генконсульство и Торговое представительство Российской Федерации (а российские сотрудники этих учреждений представления не имеют, что в их помещении в 1929 г. жил Лев Троцкий). Прощание с представителями ОГПУ было почти дружественным. Первоначально казалось, что решение об изгнании из СССР не является окончательным, что Троцкому предоставлена возможность раскаяться и возвратиться в СССР. Формальное заявление турецким властям о том, что Троцкий прибыл в Турцию на лечение, для советских чиновников также было намеком на возможный временный характер пребывания Троцкого за границей. Во всех случаях советское правительство надеялось, что за рубежом Троцкий будет соблюдать политическое молчание, по многим причинам, в том числе и из-за отсутствия аудитории. Троцкому и его близким были сохранены советское гражданство и советские паспорта. Троцкий выехал по своему старому заграничному паспорту, выданному на фамилию Седов. (На эту же фамилию был выписан вид на жительство от 30 мая 1931 г., выданный консульством СССР взамен сгоревшего паспорта.)