Лев Троцкий. Революционер. 1879–1917

Последние 10 лет жизни Троцкий много писал. У него, безусловно, было время подумать и поразмышлять. Похоже, он пытался разобраться в своих ошибках и просчётах (пусть даже оставаясь на старых революционных марксистских позициях). Однако в его огромном архиве, переданном в 1940 г. Гарвардскому университету в Бостоне, есть лишь одна фраза, слабо напоминающая критическую оценку происходившего: «Ленин создал аппарат. Аппарат создал Сталина». Для Троцкого это было серьёзным сдвигом в осознании событий прошлого. Но дальше этого он уже продвинуться не сумел.

* * *

Историография, посвящённая Троцкому, многочисленна. Но основная часть сколько-нибудь объёмистых книг о Троцком — это политизированные тексты, написанные с позиций либо сугубой ненависти и предвзятого недоброжелательства к своему персонажу, либо оценивающие его восторженно или апологетически.

Даже автор наиболее серьёзной, на наш взгляд, книги о Троцком, видный французский историк Пьер Бруэ не смог освободиться от социалистических пристрастий и в своей работе преувеличил и близость Троцкого к Ленину, и черты сходства между троцкизмом и ленинизмом, отстаивая обоснованность употребления самих этих терминов[1].

В несомненно большей степени восторженно коммунистическая предвзятость была характерна для трёхтомной биографии, написанной Исааком Дойчером[2], который к тому же весьма небрежно относился к источникам и часто подменял собственно биографию всевозможными публицистическими рассуждениями самого общего плана[3]. Что же касается единственной крупной по объёму работы, созданной российским автором, — двухтомника Д.А. Волкогонова[4], то она полезна читателю новым архивным материалом, впервые извлечённым из ряда до этого строго засекреченных фондов, однако представляет собой именно попытку создания портрета, а не биографии. Автор буквально мечется между далеко отстоящими друг от друга эпохами, вплетая в ткань повествования темы и сюжеты, никак не относящиеся к жизни и деятельности Троцкого, противоречит сам себе, позволяет себе безответственные предположения и надуманные «альтернативные» ходы, вплоть до того, что в случае победы Троцкого вся страна была бы превращена в ГУЛАГ, а если бы Троцкий победил Сталина и дожил до ядерной эры, он не остановился бы перед применением оружия массового уничтожения для разрушения империализма. Волкогонов допускает при этом огромное количество фактических ошибок и неточностей, которыми пестрит буквально каждая страница его двухтомника[5].

Любопытно, что книга Волкогонова была встречена в штыки как теми консерваторами, которые по традиции продолжают ненавидеть Троцкого, так и его немногими, но весьма активными в России апологетами. Показательно в этом смысле объёмистое «критическое эссе» (как оно было представлено), написанное троцкистом В.З. Роговиным[6], в основном представляющее собой набор инвектив, столь же догматических, как и суждения противников Троцкого. В то же время научно взвешенная, основанная не на эмоциях, а на достоверном фактическом материале и его анализе и разносторонней оценке критика труда Волкогонова содержится в статье А.В. Панцова и А.Л. Чечевишникова[7].

В какой-то мере сходна с работой Волкогонова появившаяся в 2009 г. биография Троцкого, написанная британским историком Робертом Сервисом[8]. В этом 600-страничном труде на уровне школьного учебника даётся масса самых общих сведений и далёких от темы рассуждений. И в то же время автор лишь крайне бегло останавливается на поворотных моментах деятельности своего героя (например, создании Южно-Русского рабочего союза, Венской конференции 1912 г., конфликтах с Лениным до 1917 г.). Сервис пытается найти в черновиках мемуаров Троцкого вычеркнутые им места, которые с той или другой стороны, в той или иной степени его компрометируют, хотя непредвзятое ознакомление с ними свидетельствует, что сокращения были стилистические и делались только для того, чтобы текст стал более компактным. Точно так же из воспоминаний о личности Троцкого Сервис извлекает почти исключительно те фрагменты, которые характеризуют его отрицательно.

Чтобы как можно более рельефно подчеркнуть еврейское происхождение Троцкого, Сервис до 23-летнего возраста героя называет его официальным именем Лейба, хотя с малых лет родные именовали Троцкого Львом, Лёвой. Случайное упоминание о том, что юный Бронштейн читал книгу Шопенгауэра об искусстве спора, Сервис превращает в принципиальную проблему и посвящает этому большой фрагмент, доказывая нечестность Троцкого и его готовность использовать любые средства, чтобы обыграть противника.