В то время как Троцкий вполне позитивно откликнулся на предложение меньшевика Ларина принять участие в легальном сборнике с пропагандой идей Циммервальдской конференции, который предполагалось издать в Петрограде (так стала называться столица Российской империи после начала мировой войны: из-за антинемецких настроений «немецкое» название Санкт-Петербург было сменено на русское), Ленин аналогичное предложение Ларина отверг [869] .
2. «Борьба», «Голос» и «Наше слово»
С первой половины 1913 г. Троцкий, ранее активно сотрудничавший в газете «Луч», в частности во время пребывания на Балканах, стал все более отходить от нее, причем подчас у него возникала с редакцией острая конфронтация по самым мелким, порой надуманным поводам. Об одном из таких курьезных случаев Мартынов извещал Мартова: Троцкий жаловался, что конец его статьи был искажен. Оказалось, что после статьи были опущены слова: «Продолжение следует». Лев Давидович же написал «целый ультиматум». Мартов комментировал: «На меня эта история произвела самое прискорбное впечатление. Я впервые усомнился в личной безупречности и порядочности Троцкого… Нужно быть или нечестным или легкомысленным до бесстыдства, чтобы во имя дела единства, воплощенного в О[рганизационном] К[омитете], вести кампанию против «данного состава редакции»… Каким нахальством надо обладать, чтобы после этого пытаться вновь третировать ликвидаторов, как граждан 2-го разряда, лишь терпимых в блоке!» [870]
Мартова, как видно, очень задели придирки Троцкого. Но за этим последовал новый «ультиматум» Троцкого «Лучу», в котором утверждалось, что газета отступила от «августовской линии» и стала органом «кружка ликвидаторов», и Аксельрод пришел к мнению, что Троцкий более не стремится к достижению единства. Обычно корректный и сдержанный, Мартов употреблял теперь в отношении Троцкого такие выражения, которые раньше позволял себе только Ленин: «великое свинство», «дикие выступления Троцкого»… 5 июня 1913 г., обвиняя Троцкого в дезорганизаторской деятельности, Мартов писал: «Что же касается посланий Троц[кого], то они все пронизаны удивительной мелочностью… Это так по-плехановски или даже по-ленински нечестно, что мне искренне жаль, что на это пошел Троцкий, к которому нам удавалось до сих пор сохранять личное уважение при всяком обострении полемики» [871] .
Взаимное раздражение достигло критической точки в середине 1913 г., когда между Троцким и «Лучом» произошел разрыв. Отказавшись от сотрудничества с газетой, которая была наиболее близкой к Августовскому блоку, Троцкий стал подумывать о создании еще более близкого к своей объединительско-центристской позиции легального журнала в Петербурге. По этому поводу Аксельрод писал Потресову: «Чует мое сердце, что готовится новая ахинея». «Ахинея» эта постепенно приобретала вполне очерченные формы. В декабре Троцкий распространил в социал-демократических кругах документ под названием «Неотложная задача. Письмо организационной группы по созданию марксистского рабочего журнала», в котором резко критиковал газету «Луч», требовал, чтобы она перешла с ликвидаторской позиции на объединительную, и предлагал начать издание популярного журнала для рабочей аудитории [872] . К изданию журнала он стремился привлечь как можно более широкий круг авторитетных лиц. В декабре он встречался по этому поводу в Лондоне с Н.С. Чхеидзе и М.И. Скобелевым [873] , которые вначале поддержали его, но по возвращении в Россию от этого плана отказались [874] .
И все же с февраля 1914 г. в Петербурге при ближайшем участии Троцкого начал выходить ежемесячный журнал «Борьба», в котором публиковались многие его статьи и другие материалы [875] . Это была первая и единственная попытка основать внутри России легальное издание, в котором Троцкий играл бы доминирующую роль, своего рода ответ на выпуск большевистской «Правды», хотя, конечно, с ежедневной газетой этот журнал равняться никак не мог. При этом «Борьбу» не следует считать журналом Троцкого [876] . Его издавала группа в составе девяти меньшевиков и двух нефракционных социал-демократов (Троцкого и Урицкого) [877] .