Лев Троцкий. Враг №1. 1929-1940

Я считаю себя, однако, вправе сделать исключение для своей подруги, Натальи Ивановны Седовой. Рядом со счастьем быть борцом за дело социализма судьба дала мне счастье быть ее мужем. В течение почти сорока лет нашей совместной жизни она оставалась неистощимым источником любви, великодушия и нежности. Она прошла через большие страдания, особенно в последний период нашей жизни. Но я нахожу утешение в том, что она знала также и дни счастья.

Сорок три года своей сознательной жизни я оставался революционером, из них сорок два я боролся под знаменем марксизма. Если б мне пришлось начать сначала, я постарался бы, разумеется, избежать тех или других ошибок, но общее направление моей жизни осталось бы неизменным. Я умру пролетарским революционером, марксистом, диалектическим материалистом и, следовательно, непримиримым атеистом. Моя вера в коммунистическое будущее человечества сейчас не менее горяча, но более крепка, чем в дни моей юности.

Наташа подошла сейчас со двора к окну и раскрыла его шире, чтоб воздух свободнее проходил в мою комнату. Я вижу яркозеленую полосу травы под стеной, чистое голубое небо над стеной и солнечный свет везде. Жизнь прекрасна. Пусть грядущие поколения очистят ее от зла, гнета, насилия и наслаждаются ею вполне.

Все имущество, какое останется после моей смерти, все мои литературные права (доходы от моих книг, статей и пр.) должны поступить в распоряжение моей жены Натальи Ивановны Седовой.

27 февр. 1940 г.

Л. Троцкий

3 марта 1940 г.

Характер моей болезни (высокое и повышающееся давление крови) таков, что — насколько я понимаю — конец должен наступить сразу, вернее всего — опять-таки, по моей личной гипотезе — путем кровоизлияния в мозг. Это самый лучший конец, какого я могу желать. Возможно, однако, что я ошибаюсь (читать на эту тему специальные книги у меня нет желания, а врачи, естественно, не скажут правды). Если склероз примет затяжной характер и мне будет грозить длительная инвалидность (сейчас, наоборот, благодаря высокому давлению крови я чувствую скорее прилив духовных сил, но долго это не продлится), — то я сохраняю за собою право самому определить срок своей смерти. «Самоубийство» (если здесь это выражение уместно) не будет ни в коем случае выражением отчаяния или безнадежности. Мы не раз говорили с Наташей, что может наступить такое физическое состояние, когда лучше самому сократить свою жизнь, вернее, свое слишком медленное умирание…

Каковы бы, однако, ни были обстоятельства моей смерти, я умру с непоколебимой верой в коммунистическое будущее. Эта вера в человека и его будущее дает мне сейчас такую силу сопротивления, какого не может дать никакая религия.

Л. Тр.»[928]

Троцкий начал писать еще один раздел завещания: «В случае смерти нас обоих…» И остановился, не смог. Фраза так и осталась недописанной. Потеряв всех детей, близких, соратников и друзей, он не в состоянии был прописать собственной рукой еще и пункт о том, что же произойдет, если вместе с ним убита будет еще и Наталья. Именно убита, потому что одновременно умереть естественным путем Троцкие не могли.

Развязка, действительно, приближалась. Через некоторое время новому резиденту НКВД в США Исхаку Ахмерову удалось восстановить связь с Фелипе, которого в ноябре 1939 г. Берия вызвал в СССР для отчета и получения новых указаний. В ходе консультаций в качестве приоритетного был утвержден план «Конь», предусматривавший нападение группы террористов на дом, в котором проживал Троцкий, и его убийство. Общее руководство операцией было возложено на Эйтингона, непосредственным руководителем должен был выступать Григулевич, а командиром боевой группы предложили стать Сикейросу, на которого предполагалось свалить вину в случае провала операции (что, собственно, и произошло).

В конце года Григулевич вновь отправился в Мексику, теперь уже для выполнения того задания, к которому его готовили. Из Парижа к мексиканскому побережью отплыл и Эйтингон, получивший следующую директиву: «Свою научную работу продолжайте… Имейте в виду, что всякая научная работа, тем более в области сельского хозяйства, требует терпения, вдумчивости и умения ожидать результатов. Готовьтесь к снятию урожая, помните, что плод должен быть полностью созревшим… Не делайте непродуманных экспериментов, идите к получению результатов наверняка, и тогда Вы действительно внесете ценный вклад в науку, но обязательно с таким расчетом, чтобы Ваши опыты не отразились на Вашем здоровье или здоровье Ваших ассистентов»[929].

Эйтингону приказывали действовать осторожно и нанести удар наверняка. Одновременно в США готовилась еще одна — резервная — группа, которой следовало осуществить террористический акт, если по тем или иным причинам Эйтингон и Григулевич окажутся не в состоянии убить Троцкого. Разработкой третьего плана занимался резидент НКВД в Нью-Йорке Г.Б. Овакимян и американский коммунист Томас Блек [930].

2. Покушение 24 мая