Лев в долине

- Всего лишь пару кирпичей, - ответил он недовольно. - Не сомневаюсь, что там был подземный переход, но грабители польстились даже на камни. Рыться дальше бессмысленно. Лучше я начну раскопки у подножия пирамиды. Одной бригадой землекопов будет командовать мисс Маршалл, другой...

На лице девушки проступил ужас. Я поспешила ей на выручку:

- Лучше пускай первые несколько дней мисс Маршалл поработает со мной, чтобы перенять наши методы. Я собираюсь изучать малую пирамиду. Чтобы узнать, сохранилось ли что-нибудь в ее погребальной камере, потребуется совсем немного времени. Если понадобится, мы наймем еще людей...

- Не знаю, Пибоди... - начал Эмерсон, но мое внимание привлек вовсе не он, а Рамсес.

Губы нашего сына были плотно сжаты, что само по себе весьма примечательно. Наше чадо либо говорит, либо собирается заговорить. Если же Рамсес помалкивает, жди беды. Надо поскорее потолковать с ним по душам! Судя по всему, Рамсес что-то знает о малой пирамиде. Возможно, копался там в прошлом году. Без разрешения, разумеется...

- Ладно, решено, - говорил между тем Эмерсон. - Тебе не кажется, что уже поздно, Пибоди?

- Вовсе нет, - отозвалась я рассеянно, все еще переживая из-за двуличия родного дитяти. - А куда дели мои покупки?

Эмерсон указал на неопрятную кучу в углу.

- Придется все это разобрать, - сказала я со вздохом. - Кое-что унесем в палатки. Но здесь не все, что я привезла...

Недостающее нашлось во дворе. Роскошный букет превратился в непривлекательные лохмотья.

- Ты даришь самой себе цветочки, Амелия? - ввернул Эмерсон.

- Нет, это подарок одного любезного джентльмена. - Не подумайте, будто я пыталась вызвать у него приступ ревности, просто любого мужа полезно держать в тонусе.

- Бехлер! - проворчал Эмерсон. - Ох уж эти французы!

- Он не француз, а швейцарец.

- Один черт!

- В любом случае цветы не от него. Честно говоря, я толком не знаю, от кого они. Букет вручил мне цветочник. Он был так хорош! Понюхай, Эмерсон, аромат еще сохранился.

Я игриво сунула розы ему под нос. Эмерсон вскрикнул, вытаращил глаза, ударил меня по руке и запрыгал на месте. Злополучный букет оказался на полу.

Мисс Маршалл на всякий случай отбежала в дальний угол. Зная Эмерсона, я не разделяла ее тревогу, но реакцию благоверного сочла чрезмерной, о чем не преминула ему сообщить.

- Человек хотел сделать мне приятное. Разве стоит устраивать из-за этого такое представление?

- Приятное?! - Эмерсон смотрел на меня с нескрываемым ужасом. Я увидела на его загорелой щеке полоску крови. - Не знал, что теперь принято прятать в букетах ос! - Он остервенело топтал многострадальный букет. - Когда мое лицо... вот тебе!.. почернеет... вот тебе!.. ты вспомнишь... вот тебе! что я отдал жизнь за тебя, Амелия!

Присказка "вот тебе!" была обращена, к счастью, всего лишь к поникшим цветам.

- Что с тобой, Эмерсон? - испуганно спросила я, бочком подбираясь к нему. - Да хватит же скакать! От физических усилий яд лишь быстрее распространится по сосудам!

- Гм! - промычал Эмерсон и замер.

Пытаясь усмирить отчаянно бьющееся сердце, я осмотрела его щеку. Крошечная царапина, и только. На укус ядовитой рептилии или насекомого это совершенно не походило. Но окончательно успокоил меня безмятежный голос Рамсеса:

- Здесь нет никакой живности. Наверное, ты поцарапался чем-то металлическим, папа. Очень сомнительно, чтобы эта штучка...

Эмерсон молнией метнулся к сыну:

- Не трогай!

Но Рамсеса не так-то просто поймать.

- Папа, тебе ничего не угрожает. Правда, ты сломал эту безделушку. Она золотая...

Золото! Как часто в человеческой истории одного этого слова бывало достаточно, чтобы разгулялись самые низменные страсти! Даже у нас, археологов, сознающих, что простой глиняный черепок может оказаться ценнее драгоценной диадемы, участился пульс.

Рамсес поднес находку к свету. Мы увидели характерный желтый отблеск.

- Дай мне! - нервно сказал Эмерсон. - Эта вещь может быть опасна...

Рамсес послушался, но, конечно, с оговоркой:

- Твои опасения совершенно необоснованны, папа. Загадочные яды, неизвестные науке, встречаются очень редко. Можно утверждать, что они существуют только в воображении писателей. Даже самый сильный яд приводит к смертельному исходу, только когда попадает в организм в количестве нескольких миллиграммов. Если спокойно поразмыслить, то неизбежно напрашивается вывод, что на таком тонком кончике не может быть много яда, а потому...

- С тобой никто не спорит, Рамсес, - перебила я его.

Эмерсон покрутил пальцами железную завитушку.

- Как будто кольцо... - сказал он тихо.

- Скорее всего, так и есть. Как странно! Поверни-ка! Кажется, на нем...

- Иероглифы, которые еще можно прочесть! - восторженно взвизгнул наш неугомонный отпрыск. - Видишь картуш? В таких писали имена фараона. Внизу иероглиф, обозначающий звук "с", выше бог со звериной головой и два значка тростника. Речь идет об одном из двух фараонов по имени Сети...

- Сети! - вскричала я. - Невероятно!.. Неужели этот тип осмелился на самую немыслимую наглость?!