Лев в тени Льва. История любви и ненависти

«Старшая дочь моя Варвара, сделавшись невестой, просила меня устроить ей самую скромную свадьбу, но вместе с тем не отказать ей устроить перед свадьбой угощение бедняков, которым она хотела сама прислуживать. Дочь моя умерла, не дождавшись желанного дня. Пусть на посылаемые от ее имени деньги и будут накормлены несколько стариков и детей…»

«Ваше Сиятельство! Вы не поверите, если скажу, что, прочитывая строки о ваших и дорогих детей ваших подвигах в данном деле, у меня невольно покатились слезы из глаз при мысли, что если бы у нас хоть тысячная доля была таких сподвижников, как сей Высокопоставленный Боярин и его Благословенное семейство, то не было и десятой доли бедствующего в таких случаях народа…»

«5 рублей от старика Семена с женой и от читальщика по покойникам…»

«При этом считаю долгом добавить, что в числе присылаемых денег три рубля пожертвованы находящейся у меня в услужении молодой девушкой, что составляет ее месячное жалование».

Кто-то анонимно прислал бриллиантовое колье…

Неистовый духовный враг Толстого знаменитый священник Иоанн Кронштадтский прислал графине двести рублей вместе с сочувственным письмом.

Савва Морозов пожертвовал полторы тысячи аршин материи.

Вся Россия откликнулась на воззвание жены Толстого. Письмо графини было перепечатано за границей. Уже в начале ноября крупный английский издатель Ануин Фишер письменно просил Толстого быть доверенным лицом и посредником между руководителями сбора пожертвований в Англии и организациями в России, оказывающими помощь голодающим. В Соединенных Штатах также был организован сбор средств для голодающих России. 19 ноября из Америки были отправлены семь пароходов с кукурузой…

Софья Андреевна искренне восприняла это как момент семейного торжества. И Толстой с ней не спорил. В конце концов, общее участие в борьбе с голодом сблизило мужа и жену, и, приехав в Москву по делам в декабре 1891 года, он пишет в дневнике: «Радостные отношения с Соней. Никогда не были так сердечны». А в письмах к ней признается: «Без ужаса не могу подумать, как тебе одиноко одной… Беспрестанно думаю о тебе и всегда с умилением».

Но душевное состояние Толстого во время борьбы с голодом не назовешь радостным.

В это время он почти не работает над художественными произведениями. Все свободное время отдает книге «Царство Божие внутри вас», статьям о голоде и отчетам «об употреблении пожертвованных денег», которые писал исключительно сам и которые публиковались в газетах. Тем не менее, интересно, какие художественные вещи занимали его в голодные года. В Бегичевке задуман рассказ «Хозяин и работник». Здесь же он работал над рукописью «Отца Сергия». В первом произведении хозяин спасает работника ценой собственной гибели, а во втором – ставится вопрос о тонкой и соблазнительной связи между святостью и тщеславием. Вопрос решается отшельником Сергием, бывшим князем Касатским, неожиданно. Ценой великого грехопадения, гадкого и постыдного (позволил себя соблазнить умственно неполноценной девице), Сергий спасается от святости, которая близка к тщеславию.

6 ноября 1891 года в Бегичевке Толстой записывает мысли к «Отцу Сергию»: «Надо, чтобы он боролся с гордостью, чтоб попал в тот ложный круг, при котором смирение оказывается гордостью; чувствовал бы безвыходность своей гордости и только после падения и позора почувствовал бы, что он вырвался из этого ложного круга и может быть точно смиренен. И счастье вырваться из рук дьявола и почувствовать себя в объятиях Бога…»

Толстой и его помощники вели себя героически. На голоде Толстому помогали сын Илья, дочери Татьяна и Мария, племянница Вера Кузминская, три сына Раевского Иван, Петр и Григорий, их двоюродный брат Александр Цингер, родственники Раевских и Толстых Наталья и Владимир Философовы, муж сестры Раевского Иван Мордвинов, домашний учитель Алексей Новиков, двоюродные братья Раевского Дмитрий Оболенский и Рафаил Писарев и некоторые «толстовцы»: Алехин, Чистяков, Новоселов и другие. Бесценную помощь в закупке продовольствия и отправке его через Софью Андреевну в Бегичевку оказывал сын художника Ге Николай Ге.

И Толстой мог бы гордиться! Он объединил вокруг себя честных, бескорыстных, полных энтузиазма молодых людей! А он в то время страдает. Работа на голоде не приносит морального удовлетворения. Так отцу Сергию не приносила радости вера в него людей. В письме к своему последователю Исааку Борисовичу Файнерману Толстой сообщает: «Я живу скверно. Сам не знаю, как меня затянуло в эту тягостную для меня работу по кормлению голодных. Не мне кормящемуся ими, кормить их. Но затянуло так, что я оказался распределителем той блевотины, которой рвет богачей».