Левая политика, № 23 2015. Россия, Украина, Новороссия

Внешне реформами руководила группа высших государственных чиновников во главе с Гайдаром, которых консультировали, поддерживали и подталкивали высшие сотрудники администрации США и американские эксперты[15]. Как свидетельствует американская исследовательница Джанни Уэдел, российские реформы келейно разрабатывались буквально несколькими специалистами Гарвардского университета, тесно связанными с правительством США, и проводились в России через правивший политический «клан Чубайса»[16]. По имеющимся данным, Чубайс официально принял на руководящие должности Госкомимущества иностранных консультантов, включая кадровых офицеров ЦРУ[17]. Мемуары Строуба Тэлбота, помощника президента США Клинтона по российским делам, не оставляют сомнений в том, что американская администрация рассматривала президента РФ Ельцина как надёжного проводника своих интересов в России[18]. Неолиберальные экономисты Джеффри Сакс, Андрей Шлейфер и юрист Джонатан Хей влияли на экономическую политику России, беспрецедентную для независимого государства. Они вместе с Гайдаром и Чубайсом вырабатывали решения, которые потом вписывались прямо в президентские указы[19].

Это ярко подтверждается и воспоминаниями американского банкира российского происхождения Бориса Йордана, который рассказывал, как в сентябре 1992 г. к нему обратился Чубайс, возглавлявший Госкомимущество, с просьбой срочно разработать программу приватизации[20]. Срочность объяснялась тем, что 9 декабря должен был открыться очередной съезд народных депутатов, и правительство хотело начать приватизацию до этого, поставив народных избранников перед фактом. Пропустив многие стадии работы в ущерб качеству, разработчики успели в срок, и программу запустили за день до открытия съезда. Внук белого эмигранта с удовлетворением констатировал, что за короткий срок он и его коллеги смогли добиться того что не удалось его делу во время Гражданской войны. Они изгнали государство из отношений собственности[21]. Этот красноречивый эпизод свидетельствует не только о закулисной роли западных кукловодов и об их подлинном отношении к демократии, но и о том, что, направляя реформы в России, они руководствовались ненавистью к нашей стране, чувством мести к своему поверженному противнику, комплексом неполноценности за перенесённый страх перед коммунизмом. Их чувства вполне понятны. Менее понятна наша готовность смириться с реформами, проистекающими из такого нечистого источника.

Анализ показывает, что в проведении российских реформ органически слилось стремление советской бюрократии превратиться из государственных чиновников в частных собственников и стремление правящих кругов Запада навязать историческому сопернику свою систему ценностей. Этот факт является ярким подтверждением концепции «термидора» Л. Троцкого, т. е. учения о буржуазном перерождении русской революции, произошедшем в результате победы сталинизма в СССР[22]. Таким образом, говорить о независимости нашей страны, как и её соседей по СНГ, в проведении радикальных экономических реформ не приходится. Этим определилось и само содержание стратегии преобразований.

Природа крупного бизнеса

В начале 1990-х годов практически не было западного или отечественного «светила» либеральной экономики в России, которое не рекомендовало бы легализовать теневой капитал. Утверждалось, что в советской системе люди с деловыми способностями могли реализовать себя только в сфере криминального предпринимательства. По существу, в сознании сторонников радикальных рыночных реформ преступный мир играл такую же роль главного строителя нового, капиталистического общества, какую в мышлении марксистов рабочий класс в создании социализма. Считалось, что самое главное — любой ценой как можно быстрее сформировать класс частных собственников, который исключит саму возможность т. н. «коммунистического реванша». В дальнейшем «невидимая рука» рынка, т. е. условия рыночной конкуренции, приведут к перераспределению собственности от неэффективных к эффективным предпринимателям. Экономическая эффективность будет обеспечена автоматически, как нечто само собой разумеющееся.

Этим и определялся характер приватизации, что можно увидеть из материалов официального доклада Счётной Палаты РФ[23]. О масштабах дотаций частному сектору можно судить по тому факту, что государство выручило от приватизации менее 5 % рыночной стоимости своей бывшей собственности[24]. Государственные предприятия продали по цене в 20–30 раз меньшей, чем их реальная стоимость[25]. Несмотря на то, что упомянутые выше выводы Счётной Палаты носят официальный характер, никаких юридических последствий приведённые оценки конкретных сделок по приватизации не имели.