Левая Политика. Левые в России

Изменение в понимании природы мазохизма автоматически привело к изменению понимания причины неврозов. Если у «раннего» Фрейда (позиция, отстаиваемая В. Райхом) основной причиной возникновения неврозов считался конфликт «инстинкт — внешний мир» (либидо — страх перед наказанием), то, приняв существование инстинкта смерти, причиной возникновения неврозов становится конфликт «влечение — потребность наказания» (либидо — желание наказания). Признавая теорию «позднего» Фрейда, мы сводим поиск причины психического конфликта сугубо к внутренним факторам, затемняя и недооценивая роль репрессивного социума. В работе «Характероанализ» В. Райх неоднократно указывал на эту «затемняющую» роль теории инстинкта смерти, приводящей к мысли о неизбывности человеческих страданий: «Такая точка зрения закрывает трудный путь в социологию человеческого страдания, который широко открывала изначальная психологическая формула психического конфликта. Учение о влечении к смерти (о биологическом инстинкте самоуничтожения) ведёт к философии культуры человеческих страданий, как, например, в книге “Неудовлетворённость в культуре”, согласно которой человеческие страдания неизбывны, так как невозможно преодолеть деструктивные, стремящиеся к самоуничтожению инстинкты; напротив, изначальная формула психического конфликта ведёт к критике социального устройства». Не находите ли вы, что, серьёзно отличаясь по форме, позиция «позднего» Зигмунда Фрейда в этом вопросе по своему реакционному содержанию во многом совпадает с позицией церковных идеологов, защищающих и оправдывающих существующий общественный порядок, порядок, основанный на подавлении и эксплуатации?

Для нас, современных марксистов, особо важно райхианское положение о том, что деструктивные побуждения личности обоснованы главным образом не биологически, а социально, что именно торможение сексуальности с помощью патриархального воспитания превращает агрессивность в непреодолимую потребность, в рамках которой заторможенная сексуальная энергия переходит в деструктивность. Следовательно, саморазрушительные реалии нашего общества есть проявление не «инстинкта смерти», а вполне реальных деструктивных намерений господствующего слоя частнособственнического общества, слоя, кровно заинтересованного в подавлении естественной сексуальности ради приумножения и упрочнения частной собственности и сопутствующих этому «приумножению и упрочнению» эксплуатации людей и развязывании империалистических войн.

Дитя психоанализа и марксизма…

Выше на исторических примерах мною была показана характерная черта марксизма — его тесная взаимосвязь с научными открытиями своего времени. Могло ли столь грандиозное учение, как психоанализ, родившееся из практики и ориентированное в первую очередь на практику, учение, так много прояснившее в психической жизни людей, остаться незамеченным для марксистов? Конечно же, нет: ведь это противоречило бы самой революционной сути марксизма, его стремлению к подлинному освобождению человека. Не поняв достаточно глубоко внутренний мир человека, особенности формирования его психики и роль бессознательных стремлений, марксизм вряд ли бы мог претендовать на осуществление своей цели — на позитивное решение проблемы человеческого существования через созидание и любовь. Марксизм бы изменил самому себе.

Мыслители и практики, соединившие революционные открытия психоанализа с марксизмом, не могли не найтись. Самым первым был Альфред Адлер, в 1909 году на одном из собраний Венского психоаналитического общества выступивший с докладом «Психология марксизма». Адлер, безусловно, сочувствовал идеям социализма и был лично знаком со многими революционерами, в частности, с Львом Троцким и Адольфом Иоффе. Выступление вызвало бурные дискуссии. Александр Эткинд в своей книге «Эрос невозможного», ссылаясь на Ференца Эроша, исследовавшего материалы Венского общества, указывает, что среди психоаналитиков было выявлено три точки зрения: «Согласно самому Адлеру и поддержавшему его Полю Федерну, те самые агрессивные инстинкты, которые подавляются у невротиков, у пролетариата трансформируются в классовое сознание, о котором говорил Маркс. Противоположная точка зрения состояла в том, что социализм — это не более чем новый субститут религии, а может, и особый вид невроза. Фрейд, как всегда в вопросах политики, пытался найти либеральный компромисс». Книга Эткинда очень интересна и содержательна, однако автор не беспристрастен в своих оценках, что проявляется даже в выборе формулировок при повествовании. Именно Адлер заложил первый камень в будущее здание фрейдомарксизма. В 1911 году, порвав с Фрейдом, он основывает собственную школу индивидуальной психологии (комплекс неполноценности), но, к сожалению, дальнейший синтез идей психоанализа и марксизма в работах Адлера не получил должного развития.