Левая Политика. Левые в России

Была уже глубокая ночь, когда мы решили немного прогуляться по городу: только в это время спадает жара и немного рассеивается невыносимый смог. Мы вышли из отеля и увидели странную картину. На всём протяжении дороги на тротуаре в темноте лежали… люди. Не десять, не двадцать, а сотни. Женщины, дети, мужчины, старики… Они были во что-то замотаны, и кое у кого под головами можно было видеть подобия подушек из всякого тряпья. Мимо бегали крысы, тут же спали собаки… Такого шока я не испытывала никогда. Вот она, реинкарнация в реальности! Границы между людьми и животными больше нет! Вернее, граница между людьми и животными проходит здесь внутри рода Homo sapience. Так вот в чём дело, вот что поставлено на кон! Вот куда мы все сегодня идём — кто-то быстрее, а кто-то медленнее, но все туда! Теперь ясно, о чём надо говорить завтра. Посмотрим, какова будет реакция…

Наутро, после нескольких часов мучительных блужданий по городу на такси (как выяснилось впоследствии, многие таксисты неграмотны и просто не могут читать названия улиц на карте, а на домах табличек тем более нет за ненадобностью), мы прибыли на форум. И немедленно заблудились. Среди многочисленных павильонов было трудно сориентироваться, семинары переносились, к тому же мы безнадёжно отстали от графика намеченных встреч. Тогда мы выбрали другую тактику. Мы поняли, что в таком положении оказались не только мы, но вообще все. И единственное, что оставалось, — положиться на судьбу. Мы просто двинулись в толпе, переходя наугад из одного павильона в другой. Как ни странно, такая «восточная» тактика немедленно дала положительный результат — мы попали на семинар ТНИ, посвящённый демократии участия. Вела семинар Хилари Уэйнрайт, член ТНИ и редактор известного журнала «Red Pepper» (Красный перец). Хилари была для нас очень важна, потому что именно с ней мы планировали начать журнальный проект. Разговор, состоявшийся накануне, был не очень обнадёживающим: с чисто английской практичностью Хилари интересовалась: зачем ещё один журнал, в Европе их и так много? Но главный корень её сомнений показался мне в другом: кому сейчас в Европе может быть интересна Россия? Нужно ли «утяжелять» и так слабый левый европейский «дискурс» темой «провалившегося» коммунизма? К сожалению, последующий ход событий во многом подтвердил основательность моих догадок.

Но тогда мы питали иллюзии, что сможем убедить собеседников в необходимости возвращения России в европейскую левую среду. На семинаре у Хилари нам дали слово. Мы говорили о том, что при всём своеобразии разных регионов и культур задача современных левых — сохранить и отстоять общность основных принципов, среди которых главное место занимает принцип «универсальности человеческой природы». Недопустимо рассматривать лежащих на улицах людей как одно из проявлений «социальной экзотики» и «национальных особенностей» региона, продолжали мы, потому что проведение границы между людьми и внутри человеческого рода становится тенденцией всего мира. И если мы не объединимся, чтобы дать этому отпор сегодня, то завтра это придёт в Россию и в Европу. Разве не по этому пути двинулась Россия, где растёт число нищих и бездомных людей, лишённых элементарного права на человеческое существование? Разве в Европе, да и во всём мире, не происходит разделение на граждан «первого» и «второго» сорта? Что современные левые могут противопоставить этому процессу «социальной сегрегации»?

На счастье, именно во время нашего выступления включился микрофон, и поэтому оно вызвало большой отклик. Мы задели очень важную тему, которая, может быть, столь остро была видна именно из России.

Впоследствии я вновь и вновь убеждалась, как далеко зашёл внутри левых сил тщательно скрываемый процесс энтропии, взаимного отчуждения. Конечно, этому есть объяснения, и их немало, но тогда я ещё не видела весь масштаб проблемы: казалось, стоит только объяснить, как важна интеграция, — и энтропия закончится.

Наша эйфория заражала, мы были всем интересны. Возможно, и у западных левых появилась некоторая эйфория под влиянием нашего энтузиазма. Мы участвовали во многих семинарах, почти во всех, куда попадали. Встречались с такими идеологами движения, как Самир Амин, Иммануил Валлерстайн, Уолден Белло.

И, казалось, везде встречали поддержку нашему начинанию и нашим усилиям.

Итоги Бомбейского Форума были головокружительны. Не имея ни одного заранее запланированного семинара, мы выступили и приняли участие в более чем десяти. Мы договорились о начале проекта по журналу (после нашего выступления на семинаре Хилари стала более снисходительно относиться к этой идее).

Мы возвращались в Москву окрылённые. Теперь предстояло выйти на новый рубеж: организовать приезд русской делегации на Европейский Социальный Форум в Лондон и, что не менее важно, перейти от случайных выступлений на чужих семинарах к организации и проведению собственных.

II. Европейские социальные форумы