Левая Политика. Левые в России

Кстати, об отношении к смерти и жизни. Когда впоследствии в индейской лавке я выбирала сувенир — вазочку с замысловатым рисунком какого-то речного божества, невозмутимый хозяин порекомендовал взять вазочку поменьше, поскольку-де эта была для меня великовата… Как выяснилось, «вазочки» предназначались для захоронения праха индейца, погибшего вдали от Родины… Смерть здесь — такая же естественная часть бытия, как и всё остальное. Любопытно, что и отношение к женщине в своей естественности здесь очень напоминает отношение к смерти — никакой легкомысленной куртуазности. Женщина — часть природы, такая же неумолимая и неизбежная, как жизнь и смерть. А вот для мужчины здесь, похоже, важны невозмутимость, терпение и мужество. Мрачновато, но честно. Конечно, есть ещё и испанская составляющая и африканская, но, да простят меня потомки испанцев и африканцев, индейская культура и ментальность здесь очевидно бросаются в глаза своей мощью и необычностью.

Второй важной особенностью Венесуэлы является какая-то удивительная «несовестливость» богатых по отношению к бедным. Кажется, в высших классах общества полностью отсутствует чувство стыда за нищету, невежество и убожество собственного народа. Вообще, есть серьёзные сомнения в том, что они воспринимают себя как часть этого народа. Всё-таки какой колоссальной варваризацией европейского сознания обернулся колониализм! Какой ощутимый и чудовищный шаг назад по сравнению с основополагающими принципами европейской цивилизации — свободой, равенством и братством!

Но вернёмся к Форуму. Всемирный Социальный Форум отличается от европейского не только своими масштабами. Если на Европейском Социальном Форуме Россия занимает пока периферийное место в «иерархии причастности» в силу своей сомнительной европейскости и реального нахождения вне политических рамок Европейского Союза, то на Всемирном Социальном Форуме в этом смысле все равны. Более того, именно на Всемирном Социальном Форуме Россия вызывает огромный интерес и понимание со стороны постколониального мира, в чём-то нам очень повезло. Эта близость проявляется и в незавершённости трансформации общества из традиционного в гражданское, и в стремлении к осознанию своей социально-культурной особости по сравнению с западной моделью, и, самое главное, в какой-то особой мудрости, гибкости и толерантности в отношении «иных культур» и «иных ценностей». Привыкшая быть «общечеловеческим эталоном» для всего остального мира, западная система ценностей страдает порой удивительной негибкостью, неспособностью к социально-культурной толерантности в условиях мультикультурного мира, хотя сама же этот идеал мультикультурности и провозглашает. Конечно, левые и новые демократические социальные движения Запада стоят в авангарде преодоления подобной нетолерантности, порождённой эпохой колониализма, но для западного менталитета в целом это ещё очень большая проблема. Больше того, западная культура, выработав собственные представления о «мультикультурной норме», жёстко навязывает их представителям обществ, которые исстари жили в условиях мультикультурности и имеют о ней собственные представления.

В этом смысле Россия могла бы сыграть очень важную роль моста между постолониальным и западным миром, учитывая, что исторически она является уникальным сочетанием проблем и достижений «первого», «второго» и «третьего» миров.

«Третий мир» и мы

К сожалению, именно там, где мы можем принести пользу развитию мирового демократического левого движения своим уникальным опытом и ошибками в построении «социализма», у нас меньше всего возможностей. Если на ЕСФ мы можем рассчитывать на пусть и небольшой, но всё-таки фонд солидарности, создаваемый нашими западноевропейскими коллегами, то на ВСФ это невозможно — здесь большинство стран ещё беднее России. Более того, после крушения Советского Союза стало непонятно, к какому миру мы принадлежим. Так, территориально мы относимся к благополучному Северу, которому не только не полагается никакая помощь, но на него не распространяются даже льготы по оплате семинаров и регистрационных взносов. «Третий мир» по инерции воспринимает нас, как «доноров» левого движения и не осознаёт, что мы давно стали частью его самого, того самого «Юга. Нечего и говорить, что остальные страны Восточной Европы практически выпадают из ВСФ по тем же причинам. В результате мы не способны вырваться из социального гетто в международном социальном движении, поскольку не можем поставить те вопросы и проблемы, который являются значимыми для постсоциалистического мира. Конечно, обсуждение вопросов, ставящихся европейцами, тоже небесполезно и интересно. Но этого мало для преодоления пропасти между нами и для выхода из кризиса современного левого движения.