Левая политика. Россия, Украина, Новороссия

Методология Бикбова строится на противопоставлении исторически конкретного научного языка и внеисторического жаргона бюрократии. Например, на страницах 195 и 200 мы находим остроумное отрицание объяснительной силы термина «тоталитаризм», а исследуя отношения науки и политики, Бикбов обращается не только к тривиальному влиянию политики на науку, но и к сци-ентизации самой политики. Итоговая, идеальная цель исследования: «объяснить, как понятие направляет самый широкий спектр практик, как его смыслы рассеиваются и оседают в эмпирическом многообразии взаимодействий» от отправления академической рутины до лексикона са-моописания непрофессионалов. Уже отсюда видно, что автор не может не критиковать академическую социологию известным со времён Ницше способом: исторической генеалогией (кстати, как минимум три параграфа «Грамматики» отсылают своими названиями к работам немецкого философа). Хочешь разрушить социальный институт? Напиши его историю. Так оказывается, что гонения на советских социологов — миф, а современная социология наследует советской благодаря законсервированным институциональным формам. Наличная ситуация поэтому оказывается ещё более проблемной: благодаря инфляции статуса преподавателя и понижению оплаты его труда, социологический факультет МГУ захватили «учёные», несущие клерикальные и нацистские идеи, а вместо дифференциальных социальных структур мыслящих «сущности, наделённые собственной природой», т. е. сторонники теории заговора.

Бикбов защищает качественную критическую социологию против количественных статистических методов. Выбирая объектом исследования некое понятие, он смотрит, как оно вписывается в разные дис-позитивы. Вписывается оно каждый раз по-новому, что и создаёт упомянутую выше социальную динамику. Философ-метафизик на этом месте сказал бы, что это значит лишь то, что люди не очень-то смыслят в окружающем их мире, и стоит раз и навсегда решить, какой референт есть, скажем, у понятия «средний класс».

Социолог же пытается дать людям голос, и этому намерению раздел о среднем классе обязан множеством любопытных коллизий и историй. Например Токвиль среднего класса в современном ему французском обществе не наблюдал, а через четверть века Прудон писал о времени Токвиля как о периоде расцвета этой социальной группы. Читать про эти приключения понятий крайне интересно, но остаётся неясным, присутствовал ли в обществе такой элемент или нет, подкрепляется ли его бытие специфическим отношением к средствам производства или нет. Например, трижды упоминается Аристотель, но каковы подлинные отношения описываемого им социального образования к средним классам буржуазной Франции и социалистической России — непонятно. Впрочем, возможно решение этого вопроса просто не входит в задачи исторической социологии понятий. Другой проблемой книги является недостаточное внимание к церковной литературе (один раз упоминается, что слово «сословие» взято из религиозного контекста). Церковь была СССР в СССР, а потому кажется удобным объектом для исследования политических понятий этого периода. Мало внимания (редкие упоминания сосредоточены в главе о гуманизме) уделено работе понятий в художественной литературе. Однако всё это легко объяснить заявленным подготовительным характером исследования.

«Грамматика порядка» — хорошее эмпирическое исследование. И, как всякое хорошее исследование, она ставит больше проблем, чем решает. Например, если явление фашиствующих субъектов на соцфаке МГУ можно объяснить дилетантизмом и консерватизмом социологических институций, то в чём причина правых и националистических настроений на филологическом факультете МГУ, где критерий профессионализма легче поддаётся проверке (хотя бы знание языков)? Можно ли, основываясь на методологии Бикбова, выстроить историческую социологию академической философии (то есть развить те интуиции и наблюдения, которые разбросаны по всему тексту рецензируемой книги)? «Грамматика порядка» заявляет совершенно чётко определённую методологию и круг исследовательских проблем, а это может стать основой для зарождения новой научной школы.

АВТОРЫ

Полина Алексейчук, выпускница философского факультета ГАУГН, МА in Sociology.

Руслан Дзарасов, доктор экономических наук, заведующий кафедрой политической экономии Российского экономического университета им. Г.В. Плеханова.

Борис Кагарлицкий, кандидат политических наук, директор ИГСО.

Андрей Коряковцев, кандидат философских наук, доцент кафедры политологического университета (УрГПУ), член Союза российских писателей.

Евгений Логинов, редактор философского журнала «Финиковый компот».

Анна Очкина, кандидат философских наук, заведующий кафедрой методологии науки, социальных теорий и технологий Пензенского государственного университета (ПГУ), заместитель директора ИГСО.

Александр Рыбин, этнограф (учился в Институте истории ДВО РАН), путешественник, журналист (работал в различных изданиях в России и в Таджикистане).