Левая политика. Текущий момент.

В сознании «среднего класса» начали происходить перемены. Первыми проявили желание разобраться в ситуации квалифицированные рабочие. Уже 2004 год дал кратный рост забастовок. Представление о работодателе как отце-благодетеле рушилось. На предприятиях, возникших в ходе эры путинского благополучия, стали создаваться независимые профсоюзы. Рабочие требовали улучшений условий труда и повышения его оплаты. Руководство компаний не шло на уступки — разворачивалась борьба. Всё это вело к слому старой психологии рабочего класса в России. Но разрушение прежних представлений происходило далеко не повсеместно и отнюдь не одновременно даже с точки зрения «среднего класса». Большая его часть — в основном офисные работники — прибывали в непрерывной депрессии 9-часового рабочего дня: события, выводившие из себя руководство именитых фирм, были им неизвестны.

Светские новости в буржуазной прессе не торопились сменяться описанием интересов и потребностей наёмного труда, его требований и борьбы, но даже в самом задавленном офисом работнике шли внутренние перемены. Они начались со скептического отказа верить во власть. «Средний класс» России на практике убеждался, что политическая система в стране сделана как будто специально против него. Вера в корпоративный союз с руководством тоже уменьшалась. Невольно — с этого начинался главный перелом в сознании средних слоёв — возникало понимание что «средний класс» вовсе не избранное сообщество, основа и опора всего, а только верхний слой огромной общности наёмных рабочих. Возрождалось чувство солидарности с бедствующими массами, почти отсутствовавшее у «среднего класса» 1990-х годов. Но этот процесс не везде шёл одинаково быстро.

Как ни странно, прийти к выводу о собственной «неизбранности» средним слоям помогало чувство уважения к себе, к своим знаниям и навыкам. Гораздо менее задавленные морально, чем их собратья по классу, верхние слои пролетариата имели больше возможности сопоставлять своё положение с прогнозами либералов, а свои перспективы — с реальностью. Становилось ясно: что-то можно изменить только собственными усилиями. Не наваливая на себя больше работы, а как-то иначе. Но как? Необходимым оказывался переход от осознания своих экономических интересов к политическим выводам.

Опыт классовых сражений прошедших эпох наглядно учит, что изменение настроений средних слоёв общества — верхней прослойки пролетариата — неизменно сказывается на отрезвлении всех групп угнетённого класса. Что характерно, именно такой сценарий распространения революционного сознания имел место в России начала ХХ века. Теперь снова есть очень веские основания для того, чтобы эволюция мысли пролетариата повторилась на новом уровне. Первый шаг уже сделан, отыграть обратно у капитала и его бюрократии не получится. «Средний класс» недоволен своим материальным положением и не видит перспектив в рамках системы.

Левые должны сделать вывод: пропагандистскую работу в рядах верхнего слоя рабочих нужно начинать с экономических вопросов, причём поставленных радикально. Необходимо говорить о сокращении рабочего дня, расширении прав работника, увеличении оплаты труда, продолжительности и периодичности отпуска. Даже вопросы образования и здравоохранения пора ставить наступательно.

Рабочий класс не деморализован, как в 1990-е годы. Сегодня идут противоположные процессы. Капитал лишил пролетариат выбора, положительной перспективы. Формально «среднему классу» открыт доступ к достижению потребительских стандартов, но его представители понимают: даже если экономический рост будет продолжаться, им он ничего не даст. «Средний класс» ещё только формирует своё экономическое сознание, но он уже делает революционный вывод: жить по-старому нельзя.

Изменить ситуацию в рамках системы невозможно. В России практически нет демократических институтов. Режим имеет отчётливо выраженные черты, хоть и мягкой, но диктатуры. Власть передаётся президенту-преемнику. Уступки, которые правительство может сделать под напором снизу, нельзя закрепить. Президент способен отменить своё решение в любую минуту. Легальные, зарегистрированные (разрешённые правительством) партии бессмысленны. Перспектива эволюции протестного сознания продиктована самой властью. Любая попытка качественных изменений в жизни людей упирается в существующие институты государства. А борьба за экономические интересы и социальные права упирается в необходимость политических перемен.

Даже самые умеренные требования улучшения жизни угнетённых слоёв на фоне вопиющего бесправия масс кажутся ультрарадикальными. Жёсткие условия России не сдерживают процесс классового созревания, а только подталкивают трудящихся к осознанию необходимости борьбы. «Средний класс» объективно оказывается здесь впереди. Но и верхние слои рабочего класса ещё далеки от осознания необходимости «политики». Расстояние между экономическим недовольством и политическими выводами в сознании российского рабочего достаточно велико. Но этот путь может быть пройден очень быстро.