Левая рука Белого Тумана

— Не так часто, слава удаче, а то бы я не выдержал. Нервов на некоторых не хватит. Этот еще спокойный попался и просто убился, а не сначала разнес половину заведения. А ведь, если наши парни преподадут урок молодому господину, то потом недосчитаемся нескольких. Про то, что в меня на поражение стреляют как дверь выбьют, даже заикаться не буду… а нет, уже, — Ленни мог жаловаться на клиентов бесконечно. Фокусник предполагал, что это общая черта всех барменов, приобретаемая после первой перестрелки в их баре.

— Да уж, неважно нынче. А вот сорок лет назад… Эх…

Да не старик он! Молодой энергичный вяз, не старик! Почему его вообще называют рухлядью?! Вы руководителей корпораций видели вообще? Да там же одни столетние деды в кимоно!

— Очередное поколение выскочек, которым лишь бы в модном клубе зависнуть да восторгом ширнуться. Самое потерянное из всех потерянных.

И Ленни тоже не так стар, как по паспорту. И высшее образование по ворчанию на молодежь он тоже не получал (тем не менее ученой степенью в дисциплине обладает).

— То же самое ты говорил и про прошлое.

— Ну… на тот момент оно действительно было худшим. Сейчас-то, на контрасте…

— Ага-ага. На контрасте и соль сладкая, и воздух фиалками пахнет.

В апартаментах некоторых верхов, помимо стандартных четырехступенчатых систем очистки, также имелись специальные насыщающие запахом решетки, так что, технически, воздух в их пентхаусах пахнет фиалками даже не на контрасте.

Диалог затух, как и общие переживания по поводу случившегося десятью минутами ранее. Ситуация оказалась слишком банальной, чтобы о ней долго рассуждать. Пришло время прощаться, так как занятому Фокуснику нужно было бежать по делам. Однако, перед тем как уйти, он решил кое-что спросить у вновь натиравшего бокал бармена:

— Слышал, что ищешь пропавшую сестру. Есть успехи?

День назад до него дошли слухи о том, что с Ленни приключилась некоторая беда. Тогда же побесив информатора, он выяснил какая именно.

— Кто тебе сказал? — судя по переместившимся органеллам в гелеобразной голове Ленни, он явно недоволен. Причем не показательно, а действительно не в радости, о чем свидетельствовал громко приземлившийся на столешницу стакан.

— Вернон, — сдал без вопросов. Ведь он честный человек, верно?

— Сын своей матери, я же просил не рассказывать! Надо будет зайти к нему вечером…

Вторая половина фразы оказалась сказана шепотом, почти что неслышимо. Однако развитый слух Освальда подсказал, что сегодня Вернону влетит.

А что, так и надо этому балаболу!

— Он не виноват, даже не говорил напрямую, так что не злись на него, — ложь во благо. Он ведь всё еще честный? Или уже провафлил поезд?

Бармену, остановившемуся в натирании дырок, оставалось лишь вздохнуть. Он старался как можно держать приключившееся в секрете, однако-таки где-то проболтался, сам не зная где. Он без понятия, почему хотел сохранить такую беду в секрете, но надо было.

— Держи. Ты её найдешь, главное лишь достаточно сильно пожелать и представить нужного человека, — так, чтобы никто из отводящих взгляд парней в зале не услышал, Освальд обратился к ходящему волнами бармену.

Тонкая игральная карта оказалась подвинута пальцами Освальда по стойке. На молочно-белой подложке черным был нарисован мужчина, в умиротворении ведущий карету, заправленную двумя лошадьми. Сама карета казалась пустой, а висящий на боку фонарь почти не освещал экспозицию. Высоко в небе над управляющим мужчиной висела яркая белая луна, освещавшая многочисленные влажные черепичные крыши на заднем плане. Рисунок был выполнен строго глубоким черным и чистым белым. При этом он казался странно притягательным, а сам кучер с лошадьми ощущались живыми. Откуда не взгляни, но рисунок всегда оказывался повернут к наблюдателю нужной стороной. В двух из четырех углов же красовались вычурные буквы «Q», обернутые извитыми лозами, ниспускающимися по краям и обрамляющими рисунок, будто рамка картину.

Бросив мимолетный взгляд своих фоточувствительных органелл, Ленни сильно удивился, при этом оказавшись немного растерянным. Что он сделал, чтобы заслужить такую щедрость?

— Ты уверен? — единственное, что он мог сказать в этот момент, так как от волнения ему перехватило дыхание. Образно, естественно, ведь дышал он пассивно всей своей поверхностью.

— Конечно. Давно тебя знаю, ты надежный добрый малый, так что пользуйся на здоровье. Только займись этим делом побыстрее, скоро мне самому понадобится Возница.

В абсолютном молчании Ленни медленно потянулся к одновременно странной, но такой обыкновенной игральной карте. При взгляде на неё казалось, что смотришь на нечто неправильное, но при этом идеально вписывающееся в окружение, словно так и должно быть. Аккуратно взяв тонкую карту, обрамленную рубашкой из хаотично переплетенных черных лоз, он задрожал. Карта на мгновение мигнула приглушенной белой вспышкой, а Ленни почти что сорвался с места, но вовремя остановил себя, так и не выйдя из-за стойки.

— Спасибо.