Левая рука Бога

Ярцев удивился. Шефа он знал без году неделя, но сразу понял, что Игнатьев не любил визуализации. Старая школа, он предпочитал голые цифры, разверни перед ним таблицу на двадцать активных столбцов, и он сыграет любую мелодию на этом цифровом органе. А тут объемная модель, с чего бы?

– Опять прогоночный тест? – шепотом спросил он у Шурочки, оператора активной зоны.

Девушка поморщилась.

– Хуже, Виктор Семенович, центр управления выдал прогноз энергопотребления на 2 ГВт.

– Сколько?! – Ярцев опешил. – Треть от проектной мощности?

– Виктор Семенович, ты почему еще не на МГД? – Игнат словно только что заметил его.

– Прошу прощения, шеф, – Ярцев торопливо прошел в генераторную.

Кивнул Диме и Павлику – инженерам-операционистам, его маленькой команде, включил рабочий интерфейс. Руки у него слегка подрагивали.

До этого перевода он имел дело с установками, которые работали на разогретом инертном газе, а здесь заряженная плазма высокой температуры в качестве рабочего тела. Установка с МГД в НоРС была всего одна – Талдомский БН, на которой он и работал до перевода в Суджук. Директор БН в Талдоме не хотел его отпускать, и понятно почему – спецов, или как сейчас говорили, мастеров его уровня в НоРС по пальцам пересчитать.

Он и понятия не имел, что под Суджуком находится термоядерная станция, да еще и с магнитогидродинамическим генератором замкнутого цикла мощностью на шесть гигаватт. Это же полностью покрывает все потребности всей Югороссии! А все забирает «Око». Что же это за радар?

Почему выбрали МГД замкнутого типа, Ярцев понимал – безнейтронный реактор по схеме «дейтерий-гелий-3» давал высокоэнергетический выхлоп без побочных тепловых эффектов и позволял напрямую использовать плазму в магнитогидродинамическом генераторе, вместо того чтобы отводить тепло от реактора, нагревать водяной пар и пускать его на турбины, которые будут питать тот же генератор. МГД эффективней, в нем никаких движущихся деталей, и по размерам он гораздо компактней. А размер здесь играл решающее значение – реактор был смонтирован прямо в скале. Установка турбин, подвод и отвод воды потребовали бы колоссальных горных работ, да и спрятать бы это было никак нельзя.

– Ладно, ребята, как у нас дела?

– Ждем разогрева, Виктор Семенович, – это Павлик, помоложе.

– У нас все в норме, – сказал Дима, – поле в норме, ждем плазмы.

– Внимание, – голос у Игната был низкий, зычный. – Выходим на поджиг. Один, два, три…

Ничего не изменилось, ни дрожи, ни звука, но Ярцев знал, что глубоко под ногами, за метрами слоистого светлого камня, под мощными плитами физзащиты в камере реактора вспыхнул термоядерный огонь.

– Плазма пошла, – сказал Дима. – Выходит в режим саморазогрева.

– Даем ток, – отозвался Павлик. – Все показатели в норме.

Ярцев немного расслабился.

Мигнул входящий, он активировал гарнитуру.

– Виктор Семенович, ты знаешь, что у нас экскурсия? – без обиняков, в лоб спросил Игнат.

Ярцев опешил.

– В каком смысле?

– В прямом. Через полчаса наверх приедет автобус с детьми.

– Какими детьми? – Ярцев ничего не понимал. – Они что, в управлении, с ума сошли?

– Нормальными детскими детьми. Виктор Семенович, не в службу, проведи для них обзорную экскурсию по верхней подстанции. А потом тебя лаборанты Гелия подменят.

Ярцев совсем растерялся.

– Это просьба Олега Геннадьевича, – мрачно сказал Игнат. – Сам понимаешь…

Виктор Семенович понимал.

Олег Геннадьевич Сенокосов, тот самый расслабленный здоровяк, с которым он ехал в первый день работы. Глава службы безопасности предприятия «Око», голова краевого приказа Научного двора исследований и разработок.

Первое лицо на объекте.

На станции был еще некий Гелий Ервандович Серебряков – директор научных спецпроектов и его «банда шизиков», но с ними Ярцев еще не сталкивался. Научники сидели в параллельной шахте, у них и лифт был отдельный. Про них Виктор Семенович ничего не знал.

Игнат оставил свою капитанскую рубку, появился перед стеклянными дверьми генераторной.

– Виктор Семенович, я тебя прошу. Это вроде как профориентация, в рамках подготовки молодых кадров.

– Наум Сергеевич, а что же мне говорить?! – изумился Ярцев. – У нас же секретный объект, какие тут могут быть экскурсии? Что я им расскажу – что у нас термоядерный реактор на шесть гигаватт под ногами? Я же подписку давал! Вот особисты затеяли на нашу голову!

– Ничего, Виктор Семенович, ты так, обтекаемо изложи вопрос, – загудел Игнатов и даже повращал массивными ладонями, показывая, как именно Ярцеву следует обтекать опасные темы. – Ты, главное, помни, что у нас тут официально геофизическая… то есть станция земноизучения и исследования свойства проницаемости земной коры, и о работе своей можешь подробно рассказать. О своем участке, разумеется. Расскажи им о принципах работы МГД-генератора, это увлекательно. И это, постарайся поменьше старых слов употреблять, а то, не приведи Господь, Словнадзор на нас натравят. Сам понимаешь, мы каждый день лет на сто суммарного срока наговариваем.

Для Игнатова эта тирада была равносильна «Войне и миру», Ярцев оценил усилия шефа.