Левая Рука Бога

Полчаса спустя Кейл стоял в темноте коридора перед входом в покои Лорда Воителя. Там же пребывал он и час спустя. Только тогда кованая железная дверь открылась, и на пороге восстала высокая фигура Боско. Лорд Воитель вперился в Кейла.

— Входи.

Кейл последовал за Боско в его покои, немногим более светлые, чем коридор. Если после стольких лет казармы он ожидал увидеть что-то личное, отличающее жилье именно этого человека, то был разочарован. В комнате, куда он вошел, имелись двери, но они были закрыты, так что единственное, что увидел Кейл, — это кабинет, причем очень скудно обставленный. Боско сел за стол и стал изучать бумагу, лежавшую перед ним. Кейл ждал стоя, он понимал, что бумага могла оказаться как официальным требованием об изъятии дюжины деревянных мечей, так и приказом о его казни.

Через несколько минут Боско, не поднимая головы, заговорил умеренно инквизиторским тоном:

— Ты ничего не хочешь мне сообщить?

— Нет, Лорд, — ответил Кейл.

Боско по-прежнему не смотрел на него.

— Если ты мне лжешь, я ничего не смогу сделать, чтобы спасти тебя. — Он посмотрел мальчику прямо в глаза бесконечно холодным и мрачным взглядом. Словно сама смерть уставилась на Кейла. — Итак, я еще раз спрашиваю: ты ничего не хочешь мне сообщить?

Выдержав его взгляд, Кейл повторил:

— Нет, Лорд.

Лорд Воитель не сводил с него глаз, и Кейл почувствовал, как слабеет его воля, словно самую душу его разъедает какая-то едкая кислота. В нем начало невольно расти, подступая к горлу, чудовищное желание признаться. С ран него детства Кейл испытывал ужас от сознания того, что Искупитель, сидевший сейчас перед ним, способен на все, что он неизменно несет другим боль и страдания и что все живое замирает в его присутствии.

Боско снова перевел взгляд на бумагу и подписал ее. Потом сложил, запечатал красным сургучом и вручил Кейлу:

— Отнеси это Лорду Дисциплины.

Ледяной вихрь пронзил Кейла насквозь.

— Сейчас?

— Да. Сейчас.

— Уже темно. Через несколько минут запрут дортуар.

— Об этом не беспокойся. Все предусмотрено.

Так и не подняв головы, Искупитель снова принялся писать.

— Еще что-нибудь, Кейл?

Один инстинкт боролся в Кейле с другим. Если он признается, Искупитель может помочь. В конце концов, Кейл был его зилотом. Боско сумеет его спасти. Но другие существа, жившие в душе Кейла, кричали ему: «Никогда не признавайся! Никогда не принимай на себя вину! Никогда! Всегда все отрицай. Всегда».

— Нет, Лорд.

— Тогда ступай.

Кейл повернулся и, едва сдерживаясь, чтобы не побежать, направился к выходу. Выйдя за железную дверь, он закрыл ее за собой и взглядом, полным ненависти и отвращения, посмотрел назад, словно дверь была прозрачной, как стекло.

Дойдя до ближайшего смежного коридора, он остановился под тусклым светом свечи, укрепленной в подсвечнике на стене. Кейл понимал, что Боско сознательно испытывает его, предоставляя ему возможность заглянуть в письмо, то есть совершить нарушение, которое безоговорочно повлекло бы за собой смерть. Если Боско известно о вчерашнем, то, вероятно, в письме — приказ Лорду Дисциплины убить его. Это вполне в духе Боско: сделать так, чтобы Кейл сам доставил по назначению свой смертный приговор. Но возможно и другое: в бумаге ничего нет, это просто еще одно из бесконечных испытаний, которые Лорд Воитель устраивал ему при каждом удобном случае.

Кейл глубоко вздохнул и попытался, отбросив страх, трезво взглянуть на вещи. Совершенно очевидно: в письме может не содержаться ничего смертельно опасного, хотя оно наверняка неприятное и чревато болью, а вот заглянуть в него означает неминуемую смерть. С этим он и направился дальше, в Присутствие Лорда Дисциплины, хотя молоточки не переставали стучать у него в голове: что делать, если случится худшее?

Через десять минут, один раз все же ненадолго заблудившись в лабиринте коридоров, он приблизился к Палате Спасения. С минуту постоял во мраке перед огромной дверью. Его сердце колотилось от страха и гнева. Потом он заметил, что дверь не заперта и даже чуть-чуть приоткрыта.

Кейл колебался, размышляя, как поступить. Взглянув на документ, который держал в руке, он слегка подтолкнул дверь, образовалась щель, сквозь которую можно было заглянуть внутрь.

В дальнем конце комнаты он увидел склонившегося над чем-то Лорда Дисциплины, который напевал себе под нос:

Вера наших отцов, ты в нас жива
Пусть подземелья, пусть костер и топор
Там-та-та-там, там-та-та-там, там-та-та-там
Там-та-та-там, там-та-та-там, та-там
Вера наших отцов, там-та-та-там
Будем тебе мы до гроба, да, до гроба верны.

Потом он перестал петь и мурлыкать, поскольку тщательно на чем-то сосредоточился.