Левая рука тьмы

— И не будет снега? Не забывай, что зима кончается. Может быть, это последняя сильная вьюга. Мы просто должны уйти сегодня. Ты понимаешь, должны!

— Я приду в твой шатер, — сказала она покорно с ноткой презрения в голосе.

В это утро он сделал небольшую дырку в своей повязке, чтобы видеть происходящее, и сейчас с интересом посмотрел на нее, но при тусклом свете раннего утра она была лишь серым контуром на сером фоне.

Она пришла поздно ночью, будто дуновение ветра вошло в его шатер. Каждый из них приготовил все, что нужно было взять с собой. Никто из них не разговаривал. Фальк застегнул свою куртку из бычьей кожи, натянул на голову капюшон и плотно завязал тесемки. Он наклонился, чтобы откинуть полог шатра, и тут же отскочил в сторону, так как снаружи в шатер стал протискиваться, вдвое согнувшись, Коктеки, могучий охотник с бритой головой, который очень ревниво относился к своему статусу и к своим мужским способностям.

— Хоррассали! Эта Рыжая… — начал он, разглядев ее при слабом свете угольков. В то же мгновение он увидел, как одеты она и Фальк, и тут же разгадал их намерения. Он отпрянул назад и уже открыл было рот, чтобы закричать. Не задумываясь, Фальк быстро и решительно нажал на спуск своего пистолета, и крик так и не сорвался с уст Коктеки. В один, миг лазерный луч выжег его рот и мозг, оборвав его жизнь.

Фальк бросился к женщине, схватил ее за руку и помог переступить через тело убитого.

Снаружи валил сильный снег. Ветер кружил снежинки, холод затруднял дыхание. Эстрел тихонько всхлипывала. Левой рукой он сжимал ее запястье, в правой держал лазер. Фальк двинулся на запад, осторожно прокладывая путь среди шатров. Через несколько минут они уже скрылись из вида. Вокруг не было ничего, кроме ночи и снега.

Ручные лазеры Восточного Леса были предназначены для выполнения нескольких функций: рукоятка служила зажигалкой, а ствол мог быть превращен в не слишком яркий фонарик. Фальк настроил свой пистолет так, чтобы луч света мог высветить стрелку компаса и окружающее пространство не более чем на несколько шагов. Они решительно двинулись в путь.

На длинном пологом склоне, где было расположено стойбище баснассков, снежный покров был сдут ветром, но по мере того, как они продвигались вперед, снег становился все более глубоким, особенно в низинных местах. Метель, казалось, смешала воздух и землю в одну сплошную массу. На их пути попадались сугробы высотой до полутора метров, которые приходилось преодолевать, так, как будто они плыли по стремнине.

Фальк вытащил ремень из сыромятной кожи, которым был завязан его капюшон, намотал его на руку и дал Эстрел другой конец. Он пошел впереди, прокладывая ей путь. Один раз она упала, и от рывка натянувшегося ремня он тоже едва не упал. Обернувшись, он несколько мгновений шарил фонариком, прежде чем увидел, что она лежит, распростершись почти у самых его ног. Он сел на колени и в бледном, прорезаемом снежинками круге света впервые отчетливо рассмотрел ее лицо. Ее губы беззвучно шевелились. Он наклонился к ней и разобрал бессвязные слова:

— Нет… я не ожидала…

— Попробуй немного отдышаться. Полежи, не спеши вставать! В этой впадине мы защищены от ветра. — Фальк пытался хоть немного ее успокоить.

Они оба припали к земле, и вокруг них на многие сотни миль во все стороны был слышен только вой вьюги во мгле. Она что-то шептала, сначала он не разобрал что.

— Зачем ты убил этого человека?..

Фальк был расслаблен, чувства его были притуплены: он сейчас набирался сил для следующей стадии их трудного побега и ничего не ответил.

Лишь спустя некоторое время он прошептал:

— Не знаю… Так вышло.

Лицо ее было бледно и искажено гримасой страха. Фальк оставил без внимания ее слова. Она слишком сильно замерзла, чтобы можно было отдыхать дольше. Он поднялся и притянул ее к себе.

— Идем. До реки осталось не так далеко.

Но оказалось, что путь туда гораздо дольше, чем он думал. Она пришла к нему в шатер, спустя несколько часов после наступления темноты. На языке Леса значение слова «час» было неточным и, скорее, оценочным: людям, не имеющим средств сообщения через пространство и время, было ни к чему точное времяисчисление. Тем не менее Фальк знал, что впереди еще долгая зимняя ночь. Они упорно шли вперед — и ночь шла вместе с ними.