Левая рука тьмы

— Но у нас там не было зимней одежды из искусственного меха. О, мы могли бы так много взять с собой на Верель! Мы о многом могли бы рассказать и многому научить, если только смогли бы отправиться туда!

Они зашли в помещение для еды, построенное на прозрачном уступе, прямо над ущельем. По мере того, как холодный, ясный вечер опускался с гор в бездну под ними, дома, которые вздымались прямо над краями бездны, стали переливаться всеми цветами радуги, а улицы и висячие мосты засверкали огнями. Орри и Фальк ели остро приправленную пищу, плавали в волнах тихой, окутавшей их музыки, и наблюдали за обитателями Эс Тоха.

Некоторые из них были одеты бедно, другие — роскошно. Многие были одеты в одежду лиц противоположного пола, безвкусно и кричаще, и это смутно напоминало Фальку одежду Эстрел, когда он впервые увидел ее после того, как пришел в себя.

Среди жителей Эс Тоха попадались такие экземпляры людей, каких Фальк никогда прежде не видел: совершенно белая кожа, голубые глаза, волосы цвета соломы. Фальк решил, что эти люди каким-то образом обесцветили себя, но Орри объяснил, что это представители племени, живущего на континенте, чья культура поощрялась Сингами. Они привозили сюда их вождей и молодых людей на аэрокарах, чтобы те смогли увидеть Эс Тох и рассказать остальным.

— Как видишь, доктор Ромаррен, Повелители не отказываются учить туземцев. Как раз наоборот, туземцы сами отказываются учиться. Вот эти бедные люди приобрели многие знания Сингов.

— И что же им пришлось забыть, чтобы заслужить такую награду? — спросил Фальк, не скрывая иронии.

Орри не понял подоплеку вопроса, а если и понял, то ничего больше не мог рассказать о так называемых «туземцах». Он не знал, как они живут и что им доступно из культурного и научного наследия некогда великой цивилизации «Земля». С владельцами лавок и с официантами он был снисходительно вежлив, стараясь вести себя так, как ведет себя человек по отношению к домашним животным.

Это высокомерие он, возможно, привез с Вереля. Судя по его описаниям, общество Империи Келшак было иерархическим, где каждый знал свое место на шкале Ступеней или шкале Рангов, но кто устанавливал Ранги, какие именно критерии лежали в основе этого деления, Фальк так никогда и не смог понять. Насколько он мог судить, Ранг зависел не только от происхождения. Детских воспоминаний Орри не хватало для составления четкой и цельной картины. Фальку очень не нравилось в Орри то, с каким выражением он произносил слово «туземцы». Один раз он не выдержал:

— Откуда тебе известно, кому следует кланяться, а кто должен кланяться тебе? Что до меня, я не могу отличить Повелителя от жителя Земли. Насколько я понял, сами Повелители называют себя людьми!

— О, да! Туземцы так называют сами себя, потому что они упорствуют в своих представлениях о Повелителях как завоевателях-пришельцах. Я и сам не всегда могу их различить, — мальчик обезоруживающе улыбнулся.

— Большинство людей на этих улицах Синги?

— Я считаю, что да. Хотя я мог бы отличить по виду всего лишь нескольких.

— Я не понимаю, где проходит грань, если и те и другие — земные люди?

— Ну, знания, власть… Ведь Повелители уже очень давно господствуют на Земле.

— Но почему они держатся обособленно? Ты как-то сказал, что Повелители верят в идеалы демократии.

Это было древнее слово, которое запало ему в голову, когда он впервые услышал его из уст Орри. Он не был уверен в его значении, но знал, что оно имеет какое-то отношение к участию всех в управлении.

— Да, конечно, доктор Ромаррен. Совет правит демократически, для всеобщего блага. Не забывайте, что здесь нет ни королей, ни диктаторов. Может быть, сходим в парпита-холл? Если вам не нравится парпита, там есть другие стимулирующие средства — танцовщицы, мастера игры на теамбе.

— Тебе нравится музыка?

— Нет, — чистосердечно признался мальчик. — Она вызывает у меня желание плакать или кричать. — Он словно бы извинялся. — Конечно, на Вереле тоже поют, но только маленькие дети и животные. Как-то даже странно слышать, когда это делают взрослые люди. Но Повелителям нравится поощрять местные искусства. А танцы иногда очень красивы.

Фальком вдруг овладело нетерпение. Пора, наконец, покончить с этим делом.

— У меня есть один вопрос к Правителю по имени Абендабот, если он пожелает нас видеть.

— Разумеется. Он был моим учителем в течение целого года. Я могу позвать его с помощью коммуникатора.

Орри поднес к губам золотой браслет, охватывающий его запястье. Пока он говорил, Фальк тихо сидел, вспоминая, как Эстрел шептала молитвы в свой амулет, и удивлялся собственной тупости. Любой дурак мог бы догадаться, что это был передатчик. Любой дурак, кроме одного.

— Лорд Абендабот говорит, что может принять вас в любое, удобное для вас время. Он в Восточном Дворце, — объявил Орри.

Они ушли из столовой, швырнув полоску денег кланявшемуся официанту.