Левая рука тьмы

Все было тут же устроено с небывалой легкостью. Бесконечный туман моих прежних сложных отношений с правительством Эренранга, сопровождавшийся постоянными крушениями моих надежд, растаял, как упавшая в бурную реку глыба льда. Колесо Фортуны все-таки повернулось. На следующий день король уже назначил мне аудиенцию.

Шесть месяцев потребовалось Эстравену, чтобы только подготовить мою первую аудиенцию. И вся его оставшаяся жизнь – чтобы подготовить эту, вторую.

На этот раз я был слишком утомлен, чтобы испытывать тревогу или волнение, и в голову приходили такие мысли, которые оказались сильнее осторожности и застенчивости. Я прошел через длинный Красный Зал под пыльными знаменами и остановился перед троном, с трех сторон которого в трех больших креслах, потрескивая, жарко горел огонь, искры улетали в трубу. Король, нахохлившись, сидел на резном стуле перед центральным камином у стола.

– Садитесь, господин Аи.

Я уселся напротив него, по другую сторону от камина, и в свете пламени увидел его лицо. Он выглядел нездоровым и старым. Он выглядел как женщина, потерявшая ребенка; как мужчина, навсегда утративший сына.

– Итак, господин Аи, ваш корабль намерен приземлиться?

– Он приземлится в Атен Фен, как вы предложили, ваше величество. Посадка должна состояться сегодня вечером, в начале Часа Третьего.

– А что, если они промахнутся? Не сожгут ли они все вокруг?

– Они будут точно следовать указаниям радиомаяка; он уже настроен. Они не промахнутся.

– А сколько их там – одиннадцать? Это правда?

– Да. Не так много, чтобы стоило опасаться, государь.

Руки Аргавена дернулись, но так и остались на месте.

– Я больше не опасаюсь вас, господин Аи.

– Я рад.

– Вы верно служили мне.

– Но я вам не слуга.

– Я знаю, – равнодушно откликнулся он, неотрывно глядя в огонь и посасывая губу.

– Мой передатчик-ансибль, по всей вероятности, находится в руках Сарфа в Мишнори. Однако на борту корабля есть другой ансибль. Впредь, если ваше величество не возражает, я буду именоваться Полномочным Послом Экумены на планете Гетен и обрету соответствующие права для обсуждения и подписания договора о сотрудничестве между Экуменой и Кархайдом. Мой статус и условия договора можно подтвердить, связавшись со Стабилями планеты Хейн с помощью ансибля.

– Прекрасно.

Больше я ничего не стал говорить: он как-то не очень внимательно меня слушал. Молчал и ворошил поленья в камине носком башмака, потом пнул дрова так, что целый сноп красных искр взметнулся вверх.

– Какого черта он меня обманывал? – вдруг нервно спросил он высоким, визгливым голосом и впервые посмотрел мне прямо в глаза.

– Кто? – спросил я и тоже посмотрел прямо на него.

– Эстравен.

– Он заботился о том, чтобы вы сами не впали в заблуждение, ваше величество. Он убрал меня с ваших глаз долой, когда вы начали оказывать явное предпочтение моим врагам. И он же вернул меня обратно, когда уже само по себе мое возвращение могло убедить вас принять Посла Экумены и поверить в ее дружественные намерения.

– Почему он никогда даже словом не обмолвился о большом корабле?

– Потому что он о нем не знал: я никогда о нем никому не рассказывал, пока не попал в Оргорейн.

– Ну и замечательную компанию вы оба там подобрали себе для болтовни! Он ведь пытался сделать так, чтобы именно Оргорейн первым принял послов Экумены. Он постоянно был связан с Партией Открытой Торговли. И вы еще будете мне доказывать, что он не предатель?

– Да, он не предатель. Он просто понимал, что, какое бы государство планеты первым ни вступило в союз с Экуменой, следующие вскоре пойдут по тому же пути; так это и произойдет: вашему примеру последуют Ситх, и Перунтер, и Архипелаг – еще до того, как Кархайд найдет с ними общий язык. Эстравен горячо любил свою родину, ваше величество, но он не ей служил и не вам. Он служил тому господину, которому служу и я.

– Экумене? – изумленно спросил Аргавен.

– Нет. Человечеству.

Говоря так, я не был до конца уверен в правоте своих слов, но по крайней мере отчасти это была правда. Было бы не менее правдиво заявить, например, что Эстравен действовал из чисто личных побуждений, из-за преданности, из-за ответственности за жизнь своего друга – одного-единственного человека. Из-за меня. Впрочем, и это тоже была бы не вся правда.

Король мне так и не ответил. Его мрачное, обрюзгшее лицо, окруженное длинными встрепанными волосами, снова было обращено к огню.

– Почему вы связались со своим кораблем прежде, чем сообщили мне о возвращении в Кархайд?

– Чтобы подтолкнуть вас, ваше величество. Письмо к вам легко мог перехватить лорд Тайб, который тут же выдал бы меня властям Орготы. Или по его распоряжению меня пристрелили бы. Как моего друга.

Король промолчал.