Левая рука тьмы

Ничто из сказанного не вызывало любопытства короля. Я продолжал некоторое время, подчеркивая, что его инфрегот Кархида лишь усилится, если они вступят в Экумен, но ничего не добился. Аргавен стоял мрачный, угрюмый, как старая выдра в клетке, покачиваясь взад и вперед с ноги на ногу, скаля зубы в улыбке боли.

Я замолчал.

— Они все черные, как вы?

Гетенианцы в основном желто-коричневые или красно-коричневые, но я видел многих не менее смуглых, чем я.

— Некоторые чернее, — сказал я, — мы приобрели разные цвета.

Я открыл сумку (вежливо осмотренную охранниками дворца четырежды при моем продвижении к красному залу), в которой находился мой ансибл и несколько картинок. Фильмы, фотографии, движущиеся изображения — это была маленькая галерея людей — жителей Хейна, Чиффердвера, Сети, Земли, Альтерры, Кэмтэйна, Олдула, Тауруса-4, Роканнона, Знебе, Сайма и других.

Король посмотрел их без интереса.

— Что это?

— Человек с Сайма, женщина.

Я вынужден был использовать слова, которыми гетенианцы обозначают только человека в кульминационном периоде кеммера, причем такого, который выполняет функции женщины.

— Постоянно?

Он опустил куб и стоял, покачиваясь с ноги на ногу, глядя на меня или немного ниже меня. Отблески огня падали на его лицо.

— Они все подобны этому, подобны вам?

Этот барьер я не мог понизить для него. К этому им в конце концов придется привыкнуть.

— Да. Гетенианская половая психология, насколько мы можем судить, совершенно уникальна среди человеческих существ.

— Значит, все они на этих планетах постоянно находятся в кеммере? Общество извращенцев? Так утверждает и лорд Тайб. Я думал, он шутит. Может, так оно и есть. Но это отвратительно, мистер Ай, и я не вижу, для чего нам общаться с существами, так чудовищно отличающимися от нас.

— Выбор Кархида принадлежит вам, сэр.

— А если я вышлю вас?

— Что ж, я уйду. Может быть, попытаюсь снова в следующем поколении.

Это подействовало. Он выпалил:

— Вы бессмертный?

— Вовсе нет, сэр. Но прыжки в пространстве сказываются на времени. Если я сейчас вылечу с Гетена к ближайшему миру, Силлулу, то проведу в пути семнадцать лет планетного времени. Это одно из следствий полета со скоростью света. Если я просто поверну и вернусь назад с Силлулу, мои несколько часов, проведенные на борту корабля, здесь будут равны тридцати четырем годам и я смогу начать все сначала.

Мысль о прыжках во времени, которая давала видимость бессмертия, очаровывала всех: от рыбаков острова Хордена до премьер-министра. Но короля она оставила равнодушным.

Он спросил своим резким, хриплым голосом:

— Что это?

Он указал на ансибл.

— Мгновенный коммуникатор, сэр.

— Радио?

— Он не использует ни радиоволны, ни другие виды энергии. Принцип его работы, дающий мгновенную связь, основан на использовании гравитации.

Я снова забыл, что говорю не с Эстравеном, который читал все отчеты обо мне и внимательно выслушивал мои объяснения, а со скучающим королем.

— Ансибл дает мгновенную связь между двумя любыми пунктами. Один пункт должен быть закреплен и находиться на планете определенной массы, другой пункт подвижен. Это и есть мой ансибл. Я установил координаты Первичного мира Хейна. Кораблю типа «Нафал» потребуется шестьдесят семь лет, чтобы добраться до Хейна с Гетена, но если я наберу здесь на клавишах сообщение, оно будет получено на Хейне в тот момент, когда я его пишу. Не хотите ли связаться со стабилями?

— Я не говорю по-небесному, — запротестовал король со своей тусклой улыбкой.

— Там находится специальный человек — я их предупредил, — который может переводить с кархидского.

— Как это?

— Ну, вы знаете, сэр, что я не первый чужак на Гетене. Мне предшествовал отряд исследователей, которые не сообщили о своем присутствии: они выдавали себя за гетенианцев и изъездили в течение года весь Кархид, Оргорейн и Архипелаг. Они сделали доклад Совету Экумена около сорока лет назад, в правление вашего деда. Доклад их был чрезвычайно благоприятен. Я изучил собранную ими информацию, записанные ими языки и прибыл сюда. Не хотите ли посмотреть ансибл в действии?

— Я не люблю фокусы, мистер Ай.

— Это не фокус, сэр. Ваши собственные ученые осматривали…

— Я не ученый.

— Вы повелитель, сэр. Равные вам на Первичном мире Экумена ждут вашего слова.

Он свирепо посмотрел на меня. Стараясь заинтересовать его, я завлек его в престижную ловушку.

— Ладно. Спросите вашу машину, что делает человека предателем.

Я медленно набрал на клавишах, где были обозначены кархидские буквы: «Король Аргавен спрашивает стабилей Хейна, что делает человека предателем?» Надпись появилась на маленьком экране и поблекла.

Аргавен ждал, прекратив свое покачивание.