Левиафан

Приговор судьи не вынуждает того или другого судью выносить такой же приговор в подобном случае впоследствии. Но так как нет ни подчиненного судьи, ни суверена, которые не могли бы ошибиться в своих суждениях о справедливости, то, если судья позже в другом подобном случае найдет более соответствующим справедливости вынести противоположное решение, он обязан это сделать. Ибо ошибка человека не становится для него законом и не обязывает его упорствовать в ней. Такая ошибка (на тех же основаниях) не является законом также для других судей, хотя бы они под присягой обязались следовать ей. Ибо хотя в отношении законов, которые могут быть изменены, неправильное решение, вынесенное на основании полномочий суверена и с его ведома и одобрения, становится новым законом для тех случаев, которые во всех своих деталях совпадают со случаем, по поводу которого вынесено указанное решение, однако в отношении неизменных законов, каковыми являются естественные, такие неправильные решения не становятся законами на все последующее время ни для того же самого, ни для других судей. Государи сменяют друг друга, и один судья уходит, а другой приходит; мало того, небо и земля могут исчезнуть, но ни один пункт естественного закона не исчезнет, ибо это вечный божественный закон. Поэтому все решения предыдущих судей, какие когда-либо были, не могут стать законом, если они противоречат естественному праву, и никакие судебные прецеденты не могут делать законным неразумное решение или освободить данного судью от заботы найти то, что справедливо (в подлежащем его решению случае), исходя из принципов собственного естественного разума. Например, естественному закону противоречит наказывать невиновного. А невиновным является тот, кто оправдан судом и признан судьей невиновным. И вот представим себе такой случай: человек обвинен в уголовном преступлении, и, зная, что у него есть влиятельный и злобный враг и что судьи часто бывают подкуплены и пристрастны, он скрывается от суда из боязни исхода судебного процесса; через некоторое время человека этого арестовывают и предают суду. На суде он убедительно доказывает, что не виновен в преступлении, и получает оправдание, но тем не менее присуждается к конфискации имущества. В этом случае мы имеем перед собой осуждение заведомо невиновного человека. Поэтому я говорю, что нет такого места на свете, где бы такое решение могло считаться толкованием естественного закона или могло бы получить силу закона вследствие того, что такие прецеденты имели место в прошлом. Ибо тот, кто судил так впервые, судил неправильно, и никакое несправедливое решение не может служить образцом для решения последующих судей. Писаный закон может запретить невиновным людям скрываться от суда, а они могут быть наказаны за уклонение от суда. Но делать предположение о виновности на основании бегства из боязни незаконного осуждения, после того как суд оправдал человека, противоречит природе презумпции20, которой нет места после вынесенного судебного решения. Однако такую презумпцию допускает один великий знаток английского обычного права. «Если невиновный человек,– говорит он,– обвинен в каком-нибудь тяжком преступлении и из боязни осуждения скрывается, то хотя бы он был судом оправдан в возведенном на него обвинении, однако, если будет установлено, что он бежал вследствие этого обвинения, он, несмотря на свою невиновность, должен быть приговорен к конфискации всего его движимого и недвижимого имущества и к лишению имущественных прав и должностей. Ибо в отношении конфискации закон не допускает никакого доказательства против юридической презумпции, основанной на его бегстве». Вы видите здесь, что невиновный человек, оправданный судом, несмотря на свою невиновность (если писаный закон не запретил ему бежать), установленную судебным решением, приговаривается к лишению всего его имущества на основании юридической презумпции. Если закон основывает на его бегстве презумпцию совершения им уголовного преступления, то приговор должен был бы соответствовать природе преступления. Если же презумпция не касается факта совершения преступления, то за что же человек должен лишаться своего состояния? Поэтому такое положение не является законом Англии и такой приговор основан не на презумпции закона, а на презумпции судей. И не соответствует также закону утверждение, будто не допускается доказательств против юридической презумпции. Напротив, отказ каких бы то ни было судей, верховных и подчиненных, выслушивать доказательства есть отказ в правосудии. Ибо хотя приговор таких судей и может оказаться справедливым, однако судьи, которые осуждают, не выслушивая представленных доказательств, являются несправедливыми судьями, и их презумпция есть лишь предубеждение, с которым ни один судья не должен приступать к решению дела, сколько бы ни было прецедентов и примеров, на которые он мог бы ссылаться. Можно было бы привести много других подобных примеров, где люди судят превратно из-за доверия к прецедентам. Однако уже достаточно показано, что, хотя приговор судьи есть закон для тяжущейся стороны, он не является законом для судьи, который сменит его в этой должности.