Левиафан

Четвертое место, на которое ссылается Беллармин,– это Исход 28, 30: На наперсник судный возложи урим и туммим. Последние слова, говорит Беллармин, истолкованы в Септуагинте как очевидность и истина. Отсюда он заключает, что Бог дал первосвященнику очевидность и истину (что почти равно непогрешимости). Но все равно, говорит ли этот текст за то, что священнику даны были сама очевидность и истина, или этот текст является лишь напоминанием ему о том, что он должен точно все знать и праведно судить, – все же, раз это дано первосвященнику, значит, это дано гражданскому суверену. Ибо именно гражданским сувереном под верховным владычеством Бога был первосвященник в государстве Израиля. Следовательно, этот текст является доказательством в пользу того, что даром очевидности и истины, т. е. верховной властью над своими подданными в церковных делах, обладают гражданские суверены, т. е. этот текст говорит против притязаний папы на эту власть. Таким образом, мы рассмотрели все те тексты, которые Беллармин приводит в пользу непогрешимости суждений папы в вопросах веры.

Тексты относительно непогрешимости суждений папы в вопросах нравственности. В пользу непогрешимости суждений папы в вопросах нравственности Беллармин ссылается на текст из Иоанна 16, 13: Когда же придет Он, Дух истины, то наставит вас на всякую истину, где, говорит Беллармин, под всякой истиной подразумевается, по крайней мере, всякая истина, необходимая для спасения. Но этим ограничением он приписывает папе не больше непогрешимости, чем любому человеку, исповедующему христианство и не заслуживающему осуждения. Ибо если человек ошибается в каком-нибудь пункте, не ошибаться в котором – необходимое условие спасения, то он не может спастись, так как необходимым условием спасения является лишь то, без чего невозможно спастись. Каковы эти пункты, я выясню в следующей главе на основании Писания. Здесь я лишь скажу, что, если бы мы и допустили, что папа абсолютно не может учить чему-нибудь ошибочному, из этого еще не следовало бы, что это дает ему право судопроизводства во владениях другого монарха; разве только мы полагали бы, что человек обязан по совести поручать всякое дело лучшему мастеру даже и в том случае, когда он уже предварительно обещал эту работу другому.

Помимо ссылок на тексты Беллармин рассуждает и доказывает следующим образом. Если бы папа мог ошибаться в том, что необходимо для спасения, то это значило бы, что Христос недостаточно позаботился о спасении церкви, ибо он заповедал церкви следовать руководству папы. Однако этот довод был бы убедителен лишь в том случае, если бы автор показал, когда и где Христос заповедал это или вообще упоминает о папе. В самом деле, если бы мы даже допустили, что все, что было дано апостолу Петру, дано папе, нельзя, однако, считать закономерным повиновение папе в тех случаях, когда его повеления противоречат постановлениям законного суверена повинующегося, так как в Писании никому не заповедано повиноваться апостолу Петру.

Наконец, ни церковь не объявила, что папа является гражданским сувереном всех христиан мира, ни сам папа не провозгласил себя таковым, поэтому не все христиане обязаны признавать его право суда в вопросах нравственности. Ибо гражданская верховная власть и высшее право суда но вопросам нравственного поведения суть одно и то же. А творцы гражданских законов не только объявляют, но и устанавливают то, что соответствует и что не соответствует законам в человеческих действиях. Ибо правильность и неправильность человеческих нравов зависят исключительно от того, соответствуют или не соответствуют они закону суверена. И поэтому, когда папа притязает на верховенство в вопросах нравственности, он учит людей неповиновению их гражданским суверенам, что является ошибочным учением, противоречащим многим переданным нам в Писании правилам нашего Спасителя и его апостолов.

В доказательство того, что папа имеет власть издавать законы, Беллармин ссылается на многие тексты. Прежде всего на Второзаконие (17, 12): А кто поступит так дерзко, что не послушает священника, стоящего там на служении перед Господом, Богом твоим, или судьи… тот должен умереть,– и так истреби зло от Израиля. В ответ на это мы должны напомнить, что первосвященник (вслед и непосредственно за Богом) был гражданским сувереном и все судьи должны были быть установлены им. Приведенные слова поэтому имеют следующий смысл: человек, который поступит так дерзко, что не послушает гражданского суверена, который будет в те дни, или кого-нибудь из его чиновников при исполнении его обязанностей,– этот человек должен умереть и т. д., что говорит определенно в пользу гражданской верховной власти против всемирной власти папы.