Левиафан. Черное Солнце (СИ)

– … или митреум, – продолжил Карн. – Верно. Но открываться изнутри – это нормально для убежищ, в том их суть…

– Ты не понял, – по ауре шамана скользнула рябь нетерпения. – Нет смысла говорить об очевидном. Имеется ввиду, что оно открывается ТОЛЬКО изнутри.

– Десять секунд, – невозмутимо провозгласил Страж, продолжая через равные промежутки времени перескакивать взглядом с одного человека на другого.

– Тогда третья часть! – мысли Мидаса ускорили и без того казавшийся предельным спринт. – Малое солнце. Что это? Говоришь, нужен типичный образ?

– Значит, явно не черное, то есть… желтое солнце! – Карну показалось, что он на верном пути, но потом, также как Мидас минутой раньше, он ощутил, что кто-то другой из их эгрегора уже нашел ответ. Это был фригийский царь.

– Яйцо! – выкрикнул древний бог, глядя в глаза Стражу, который как раз остановился на нем. И вновь секунды абсолютной тишины показались им вечностью.

– Ответ принят, – Страж отвел взгляд от фригийского царя. – Третий вопрос. Что в комнате, когда ты снаружи, и там же остается, когда ты входишь, даже если оставить дверь открытой.

– Что в комнате, когда ты снаружи, и там же остается, когда ты входишь, даже если оставить дверь открытой, – они машинально повторили слова загадки, краем их общего в этот миг сознания понимая, какое колоссальное напряжение испытывают. Страж давал лишь несколько секунд на передышку, и этого явно было мало.

Внезапно Карн представил, что было бы, будь их не трое, а, скажем, человек десять или больше. Он смутно догадывался, что их с Гифу и Мидасом эгрегор сформировался так быстро лишь потому, что они с фригийским царем давно уже мыслили на одной волне, а сам он, обладая истинным зрением, выступил своего рода стабилизатором.

Но если предположить, что в этой ситуации оказались обычные существа, пусть даже давно и хорошо знающие друг друга, то едва ли их ментальный союз будет также продуктивен. Скорее наоборот – во всеобщем мысленном хаосе никто никого не услышит и невозможно будет сосредоточиться. Надо думать, что именно так здесь погибали целые армии. Так что одиноким искателям приключений тут определенно было проще.

– Безумие какое-то, – Гифу смотрел на Стража широко раскрытыми невидящими глазами, а в его голове ежесекундно мелькали сотни и сотни картин.

– Да тут что угодно подойдет, – мысленно пробурчал Мидас. Карн почувствовал, как фригийский царь начинает злиться. – Любой предмет так и останется в комнате, если его не вынести оттуда. И плевать, где я при этом буду – в ней или снаружи!

– Нам даны конкретные условия, и это не любой предмет, – поправил его Карн. – Вряд ли это даже предмет, это…

– А может это и есть что угодно? – предположил древний бог. – Ну, ответ «что угодно»? Хотя нет, ведь и вынести за пределы комнаты я тоже могу что угодно.

– Думаю, ответ должен быть в одно слово, судя по предыдущим загадкам, – парень размышлял параллельно с другом. – Но и правда, масса вариантов, которые с одной стороны подходят, а с другой – не подходят совсем.

– Десять секунд, – подал голос Страж.

– А вот теперь действительно никаких идей, – Карну стало невыносимо жарко и одновременно ужасно холодно от осознания того, что никто из них даже близко не понимает, о чем идет речь. Неужели это – конец?

– Ну не может так быть, – ауру Мидаса захлестнула алая волна отчаяния, он бросил взгляд на шамана, который кроме «безумие какое-то» не озвучил в этот раз ни единой мысли.

– Ты там слиться что ли решил! – фригийский царь использовал язык, а не разум. Карн почувствовал, как их эгрегор теряет стабильность.

– Успокойся! – мысленно осадил он Мидаса. – Иначе…

– Время вышло, – голос Стража прозвучал так неожиданно, что Карн аж подпрыгнул на своей каменной плите. – Ваш ответ.