Левиафан и Либерафан. Детектор патриотизма

— У литературы много функций и уровней. Она сама по себе, как вид эстетической деятельности, но есть у нее другие функции — воспитательная, социальная и политическая, конечно. Тут, примерно, как с любовью. Конечно, это дело интимное, а что же дети, получающиеся в результате? А сексуальное насилие? И т. д. В 1990-е ельцинская команда активно финансировала писателей, которые буквально «в порошок стирали» советскую литературу, чтобы разрушить прежнюю систему до основанья. Одни стирали остатки великой литературы, другие уничтожали наш ядерный щит. Делали общее дело. Вот нам теперь американцы и хамят, как хотят. Казалось, сегодня государству выгоднее поддерживать внятных, социально ответственных писателей… Но гладко на бумаге, дальше начинаются овраги и болото. А премии дают за книги, которые стыдно читать.

— Невозможно сделать премии более или менее объективными?

— Я советовал «Большой книге» периодически менять экспертов и модераторов, говорил: «Пригласите критика из Сибири или с Урала — и вы увидите другую литературу». По барабану. Только — свои, в том числе и по «пятому» пункту. Сейчас вся литературная общественность требует от Роспечати сообщить, кому выделены гранты в рамках Года литературы. Молчат. Хотя по закону обязаны. В таком режиме писательское сообщество и существует много лет, требуя, чтобы нас вернули в лоно Министерства культуры.

— Тогда это одна из основных задач Года литературы?

— В общем, да. Мы хотим вернуться в профессиональную среду. Ведь странная ситуация. Это как если бы Минсельхозом руководил эстрадный певец. Он хороший человек, он поет, но аграрий все-таки лучше.

— Недавно в Госдуме сокрушались по поводу того, что исчезли знаменитые некогда литературные журналы, почему это произошло?

— Литературные журналы не исчезли, они есть. Никуда не делся «Новый мир», «Юность», «Знамя», «Нева», «Наш современник». Увы, исчез журнал «Молодая гвардия». Но выходят они очень маленькими тиражами 1–2–3 тысячи. Раньше выходили сотнями тысяч. Да, существовал книжный голод, была всесоюзная система подписки. Журналы в обязательном порядке поступали в библиотеки. Если бы журналы снова в обязательном порядке поступали во все библиотеки (а их в стране более 100 тысяч) — дело можно было бы поправить. Но кому-то не хватает то ли административной воли, то ли коммерческой заинтересованности. Есть еще одна причина. При советской власти каждый литературный журнал возглавлял крупный писатель, и они своим творческим и гражданским масштабом поднимали журнал. «Новый мир» редактировали Симонов, Твардовский… Сейчас некоторыми журналами руководят даже не литераторы, а как какие-то невнятные персонажи. Например, бывшая секретарь-машинистка редакции.

— Книжные магазины и библиотеки, какой в них смысл, нужно ли вкладывать в это деньги, если в основном читатели в Интернете?

— Книжные магазины и библиотеки надо превращать в читательские клубы, как это происходит во многих странах. Литературные кафе. К книжным магазинам нельзя относиться как к обычной торговой точке. Сегодня по налогообложению дом книги мало чем отличается от винного магазина. Разве так прививают любовь к чтению! У нас в стране осталось …всего тысяча книжных магазинов, это чуть ли не на порядок меньше, чем в той же Франции. Несколько лет назад в знаменитом и единственном на всю Москву магазине «Поэзия» на Суворовской площади открылся магазин «Мир унитазов».

— Во многом ситуация с культурой в стране наводит многих на мысли, что государству выгодна деградация общества, которое не читает, только телевизор смотрит. Легче управлять.