Левиафан, или Материя, форма и власть государства церковного и гражданского

Язычники обыкновенно принимали образы своего воображения за предметы, имеющие реальное бытие вне их, а не за нечто зависящее от их представления и отсюда образовали свое мнение о демонах, добрых и злых, и называли их субстанциями, представляя их себе реально существующими и бестелесными, так как они не могли осязать их руками. Точно так же и евреи на том же основании (и в Ветхом завете нет ничего, что бы этому противоречило) держались в массе своей, за исключением секты саддукеев, того взгляда, что эти образы – которые Богу угодно было иногда произвести в воображении людей для своих целей и которые поэтому он назвал своими ангелами – являются субстанциями, не зависящими от воображения, и неизменными творениями Бога. Причем тех, которых они считали благосклонными к себе, они называли ангелами Бога, а тех, которые, по их мнению, стремились вредить им, они называли злыми ангелами, или злыми духами. К последним относились ими дух колдуна и духи сумасшедших, лунатиков и эпилептиков, ибо они считали всех страдавших такими болезнями одержимыми бесом.

Однако если мы рассмотрим те места Ветхого завета, в которых упоминается об ангелах, то найдем, что в большинстве случаев под словом «ангел» подразумевается лишь образ, возникший сверхъестественно в воображении, чтобы возвестить присутствие Бога при совершении какого-нибудь сверхъестественного дела. Поэтому мы можем точно таким же образом понять это и там, где природа Ангелов не так ясно выражена.

В самом деле, мы встречаем в книге Бытия (16), что это же самое явление называется не только Ангелом, но и Богом, а именно там (ст. 7), где то, что называется ангелом Господним, в 10-м стихе говорит Агари: умножая, умножу потомство твое, т. е. говорит в лице Бога. Да и явление это предстало перед Агарью не в зримом образе, а в виде голоса. Из этого явствует, что ангел означает здесь не что иное, как самого Бога, который сверхъестественным путем дал возможность Агари услышать голос с неба, или, вернее, не что иное, как сверхъестественный голос, свидетельствующий о специальном присутствии там Бога. Почему нельзя на этом же основании думать, что те ангелы, которые явились Лоту и которые названы (Быт. 19, 12) людьми, к которым, хотя их было два. Лот обращается (ст. 18) как к одному, причем лишь к тому, который есть Бог (ибо таи сказано: Лот сказал им: нет. Владыка!),– почему нельзя думать, что эти ангелы были образами, сверхъестественно возникшими в представлении людей, подобно тому как а предыдущем примере под ангелом подразумевался воображаемый голос? Когда ангел воззвал с неба к Аврааму, требуя, чтобы он не поднимал руки на сына своего Исаака, то перед Авраамом был не зрительный образ, а лишь голос, и тем не менее он совершенно правильно назван вестником, или ангелом. Господним, ибо он сверхъестественным образом возвестил волю Божью; и это избавляет нас от необходимости предположить наличие в данном случае неких бессмертных духов. Те ангелы, которых Иаков видел на лестнице, достигающей неба (Быт. 28, 12), были видением во сне и поэтому лишь воображением и сном. Но так как это были сверхъестественные видения и знамения специального присутствия Бога, то они правильно были названы ангелами. Таким же образом это следует понимать и там (Быт. 31, 11), где Иаков говорит: Ангел Божий сказал мне во сне. Ибо явление, представляющееся человеку во сне, есть то, что все люди называют сном независимо от того, естественный ли это сон или сверхъестественный. И то, что Иаков здесь называет ангелом, был сам Бог, ибо этот же самый ангел говорит (ст. 13): Я Бог, [явившийся тебе} в Вефиле.

Точно так же и тот ангел (Исх. 14, 19), который шел перед станом сынов израилевых к Красному морю, а затем пошел позади него, был сам Бог. И он появился не в виде красивого человека, а днем в виде столпа облачного и ночью в виде столпа огненного. Этот столп представлял собой и видение, и ангела, который был обещан Моисею (Исх. 33, 2) для указания дороги стану (Исх. 33, 9). Ибо рассказывается, что этот столп облачный снизился, и стал у дверей скинии, и говорил с Моисеем.

Таким образом, вы видите, что движение и речь, которые обычно приписываются ангелам, приписываются облаку, потому что это облако служило знамением присутствия Бога и было не в меньшей степени ангелом, чем если бы оно имело вид человека или ребенка невиданной красоты или крылья, с которыми обычно изображают ангелов для ложного наставления простого народа. Ибо ангелов делает ангелами не их вид, а их миссия. А их миссия – показать присутствие Бога в сверхъестественных действиях. Так, когда Моисей (Исх. 33, 14) просил Бога идти вместе со станом (как он это всегда делал до сотворения золотого тельца), Бог не ответил: «Я пойду или я пошлю ангела вместо себя», а сказал, что его присутствие будет с ними.