Левитан

За плечами у него были английская и немецкая школы агентов. Иногда проблемы с немцами, которые ему долго не доверяли. Чертовы проверки, особенно когда однажды даже англичане засомневались в его искренности. Интереснее рассказов были его рассуждения о человеке вообще.

— Уже ребенком тебя начинают бить и наказывать, следить за тобой и преследовать, допрашивать и выпытывать признанья. Все это продолжается в школе, только теперь у тебя уже два господина: учитель и родители. Все время учебы — это сплошное преследование. Потом приходит страх перед полицией. И обособленные насильники на улицах и в забегаловках. Так, уже опытным, человек попадает на войну, которая снова безжалостно впивается когтями в каждого. Всю жизнь только скрываешься, выдумываешь наиболее выгодную ложь, бежишь, притворяешься, выпутываешься, преследуешь, — вы об этом когда-нибудь задумывались? Сам не зная когда и как, человек учится собственной жизненной тактике и стратегии. Конечно, возможна еще и «болотная тактика»; как в болоте — встань другому на плечи, затолкай его в грязь и сам вылезь из трясины. В конце концов, есть возможность бунта. Но бунтарь-одиночка должен потерпеть неудачу, потому что он — один против всех. Если же бунт объединится в движение, то уже тем самым отдаст себя на милость и немилость новому натиску — своему собственному, — которое попытается подчинить — по-иному, но и тут нельзя будет обойтись без тактики и стратегии, то есть лжи и притворства. И теперь — одни выбирают путь смиренного приспосабливания, другие — лукавого, одни противятся тайно, другие — открыто, но есть и такие, которые замечают, что школа жизни научила их такой тактичности (к которой у них есть особый талант), что они могут сделать это своей профессией. Такие становятся либо ловкими политиками, как Фуше, о котором вы, возможно, как раз сейчас читаете, а другие — шпионами, как превосходный Зорге. Не знаю, известно ли вам, что в главном штабе Гитлера сидел английский шпион, настоящий чистокровный англичанин. Англичане устроили автокатастрофу офицеру из гитлеровского генерального штаба, его убрали и на его место поставили двойника. Естественно, это был длительный подготовительный процесс, связанный со многими трудностями, но он был досконально продуман и удался. У погибшего офицера не было семьи, мало или вообще не было друзей. Его двойник был очень на него похож, чем-то помогли и пластические операции, — да и расчет, что после такой ужасной аварии человек может несколько измениться в своих привычках, был абсолютно верен. На всякий случай он был «ранен» и в горло, и с трудом говорил. Этот разведчик, о котором знает так мало людей, способствовал прекращению самой ужасной в истории войны и спас множество человеческих жизней. Поэтому я говорю вам, чтобы вы поняли, как недальновидно иметь принципиальное предубеждение против такого рода деятельности.

— Да, и потом это случилось, — сказал Антон. — Совсем молодую, красивую стройную девушку принесли еще теплой с больничной койки и ушли. Сначала я ее только трогал, а потом я раздвинул ей ноги, она была еще гибкой. И я лег на нее, полный шнапса, и в голове у меня кружилось.

Он помолчал, а я рассказал ему, что прочел в одной криминалистической книге, которую написал немецкий юрист, бывший в течение многих лет судьей, — о деликтах на сексуальной почве. Немало в истории и таких, кто даже откапывал молодых женщин и сексуально их использовал.

— Страшно, нет? — сказал он спокойно, но я видел, как у него явственно трясутся руки, из одной в другую он перекладывал цигарку. — Потом чем дальше, было легче. Иногда я отправлялся на смотрины, когда слышал, что умирает какая-нибудь такая и такая… моя будущая. Верите или нет: я стал спокойнее, черт перестал таскать меня по кабакам, у меня была бутыль шнапса дома, и другая — на работе, но никогда я не был пьяным, чтобы не оступиться или натворить какую-нибудь пьяную глупость. Моя жизнь обрела какую-то наполненность. Прежде я любую молодую красивую пару провожал завистливым взглядом. На каждую красивую девушку я смотрел почти с враждебностью. Какую-нибудь картинку с голой или наполовину голой красивой женщиной я иногда со злостью разрывал на кусочки. Теперь — больше нет. Конечно, не думайте, что это происходило прямо каждый день или каждый месяц. Я стал разборчивым. Я должен был чуть-чуть влюбиться. Вы можете меня понять? Жена унижала меня, дескать, я плохо одет, у меня нос как клюв, у меня нет денег, что я всего-навсего лишь обычный нищий. Проходящие мимо женщины меня вообще не замечали… а тут… впрочем, что я вам объясняю. Мне нужны были деньги, потому что я решил начать подкуп своего окружения на работе, конечно, не сильно, только чтобы не потерять работы, — этому сигареты, тому шоколадку, сестре конфеты. Дело в том, что я заметил, как чересчур от всех отдалился и как коллеги меня избегают. Но я был неуклюж при взломе, и меня сразу же поймали. Кто не создан для таких дел, лучше пусть вообще за них не берется.