ЛЕВША

Под эти крики мастер спорта Илюхин, пропустив, тем временем, несколько болезненных джебов, начал понемногу пятиться назад, к канатам. На физиономии его застыло выражение бесконечного удивления, а глаза бегали туда-сюда, словно он лихорадочно искал и не мог найти выход из сложившейся ситуации. Проблема моего оппонента была в том, что я, пребывая в сильнейшем стрессе от смерти и переноса в другое время и тело, механически делал то, к чему так привык в прошлой жизни – избивал своего, к слову, далеко не самого мастеровитого соперника.

Наконец, зажав красную майку в угол, я принялся методично обрабатывать его ударами, резко меняя этажи атаки – от головы до корпуса. Вскоре я сбил оппоненту дыхание, и физиономия мастера спорта стала такой же красной, как его форма. Засопев, он опять с ненавистью глянул на меня и, попытавшись войти в клинч, еле слышно выдал:

– Всё равно Динара будет моей!

– Совет да любовь! – машинально ответил я, легонько оттолкнув Илюхина и, тем самым, сбив клинч, после чего нанёс ему два коротких боковых в голову. От них он закрылся перчатками, но тут же пропустил заготовленный мной удар в печень. В результате, Евгений Илюхин – мастер спорта СССР, г. Саратов – судорожно хрюкнув, сложился в две погибели и исполнил крайне редкий номер – задом вперёд вылетел с ринга прямиком в беснующийся зрительный зал.

Тут же прозвенел гонг, и всё буквально потонуло в криках.

– А-а-а-а-а!!! Ка-ли-тен-ко! Ка-ли-тен-ко!! Ка-ли-тен-ко!!!

Легонько поклонившись зрителям, я прошёл в свой угол, где усач тут же повис на мне, счастливо вопя:

– Дима, ты понимаешь, что ты сделал?! Ты уработал самого Илюхина! Бронза! У нас, как минимум, бронза!!!

– Ура-а-а… – уныло протянул я, что не укрылось от внимания моего тренера, но вопросы по этому поводу он, очевидно, решил оставить до вечера.

– Давай к судье! – стянув с меня перчатки, махнул в сторону центра ринга усач.

Через несколько секунд рефери на фоне прозвучавшего объявления о победе вздёрнул мою руку вверх, после чего я пожал ладонь тренеру соперника и вернулся в свой угол. Слабо стенающего Илюхина, тем временем, кое-как привели в чувство и, поддерживая, увели из зала.

Вскоре направились к выходу и мы с усачом, но по дороге я был окликнут какими-то девушками:

– Дима! Сегодня я болела за тебя! – томно выдала мне сидевшая возле прохода смазливая темноволосая юница, кокетливо захлопавшая ресницами. – Встретимся вечером?!

Оккупировавшие места рядом с ней подруги, при этом, хихикали и беззастенчиво пялились на меня, как на медведя в зоопарке. «Видимо, та самая Динара», – подумал я, вслух ответив: «Да, можно». Моё невинное согласие тут же вызвало очередное прысканье смешливых девиц, которым, впрочем, в их возрасте, как я неоднократно убедился в прошлой жизни, достаточно показать палец, чтобы спровоцировать вспышку безудержного веселья на добрых тридцать – сорок минут.

– Пойдём, пойдём, Дима! – вцепился в меня в этот момент «усатый нянь» и поволок за собой, как на буксире. – Ты что, забыл, что тебя в посёлке невеста дожидается? Марфуша? – добавил он через минуту, чем окончательно и безвозвратно загубил моё начавшее, было, улучшаться настроение. – Дочь председателя!

– Забыл! – выдал я, чуть подумав. – Я после второго нокдауна от «самого Илюхина» вообще всё забыл, тренер!

– Вот так дела! – изумился усач. – Ладно, быстро переодевайся и поедем к больницу!

Не став сразу спорить, я вошёл в раздевалку, где обнаружил ещё нескольких ребят, ожидающих своих боёв.

– О, Пенза, здорово! – тут же заулыбался мне невысокий молодой парень, в котором я с некоторым трудом узнал будущего прославленного чемпиона мира среди любителей, а затем и профессионалов Костю Цзю. – Чё, как выступил?!

– Проиграл, конечно! – ответил я в тон Косте. – Ну, так не кому-нибудь, а самому Илюхину, понимать надо!

– Слышали, у вас тут из-за девчонки замес произошёл на днях… – внёс свою лепту в разговор сидевший в углу коренастый здоровяк в такой же, как у меня, синей майке.

– Да и я что-то такое, вроде, слышал, – ответил я под смех коллег по спортивному цеху. – А где мой шкафчик, кто знает? – продолжил я веселить народ. – А то Илюхин за девушку Динару мне память отбил напрочь!

В результате, мне показали, где висит «моя» одежда, и я смог сменить спортивную форму на «изумительно» выглядевшую продукцию одной из советских трикотажных фабрик. В довершение, напялив на себя сверху клетчатое пальто, в котором я, безусловно, выглядел, как самое настоящее чучело, я пожал руки ребятам и вышел в коридор к терпеливо дожидавшемуся меня усачу.

В таком, как сейчас, виде, я, конечно, мог привлечь только Марфушу, и это надо было тоже исправлять, пусть и не обязательно в первую очередь.

– Тренер, я вот что думаю… – обратился я к «усатому няню» по пути к выходу из спортивного комплекса. – Не надо нам с тобой в больницу, по крайней мере, прямо сейчас.

– Почему это? – надулся мой сопровождающий.

– А ты посуди сам. Ну, заявимся мы сейчас к докторам и скажем, что мне память отшибло. Так они же меня с соревнований сразу снимут, и плакал наш с тобой шанс на чемпионство.