Левые коммунисты в России. 1918-1930-е гг

Наиболее существенным фактором была, однако, международная изоляция российского пролетариата. III Конгресс Коминтерна признал, что провал «Мартовской акции» знаменует спад революционной волны 1917 года. Оказавшись перед необходимостью восстановления разрушенной экономики России, большевики осознали, что в ближайшее время они не могут рассчитывать на помощь международного пролетариата. При этом они исходили из того, что политическая власть, созданная при их участии, должна сыграть определенную роль в ожидаемом новом подъеме мировой революции. Вывод напрашивался сам собой: в данный момент эта власть должна предпринять экономические меры, необходимые для ее выживания.

Свою речь на XI съезде РКП(б) Ленин начинает именно с проблемы выживания. Он говорит о подготовке к Генуэзской конференции, на которую Советская Россия посылала своих делегатов с поручением восстановить торговые отношения между Россией и капиталистическим миром. Ленин рассуждает в сугубо прагматическом ключе:

«Понятно, что в Геную мы идем не как коммунисты, а как купцы. Нам надо торговать, и им надо торговать. Нам хочется, чтобы мы торговали в нашу выгоду, а им хочется, чтобы было в их выгоду. Как развернется эта борьба, это будет зависеть, хотя и в небольшой степени, от искусства наших дипломатов» (ПСС, т. 45, с. 70).

И действительно, Ленин совершенно прав, когда разграничивает задачи коммунистов и дела государства. Нет ничего заведомо порочного в том, что пролетарское государство торгуете государством капиталистическим, если это рассматривается как временная тактическая мера и не ведет к отказу от базисных принципов. Как хорошо показала дискуссия вокруг Брестского мира, для революции бесполезны героические жесты самопожертвования. Проблема, однако, заключалась в том, что, пытаясь замириться с капиталистическим окружением, Советское государство начинало торговать принципами. После того, как переговоры с Антантой в Генуе закончились неудачей, в том же году Советская Россия заключила Раппальский договор с другим государством-изгоем, Германией. Этот договор включал ряд важных секретных статей (в том числе договоренность о поставке Россией оружия для германского Рейхсвера), тогда как в 1918 году большевики выражали принципиальную решимость положить конец тайной дипломатии. Впервые Советское государство вошло настоящий военный альянс с империалистической державой. И этому военному союзу сопутствовал крепнущий политический союз с буржуазией.

«Тактика» единого фронта, взятая на вооружение Коминтерном примерно в это же время, связала коммунистические партии с социал-демократией, которая в 1919 г. разоблачалась ими как агентура правящего класса. Поиск сильных союзников для Российского государства за границей постепенно становился приоритетной задачей политики Коминтерна. Считалось даже допустимым идти на сотрудничество с немецкими правыми националистами, предшественниками нацистов. В 1923 году этот политический регресс отозвался для немецкого рабочего движения разрушительными последствиями. Тогда преждевременное восстание пролетариата подавлялось и тем оружием, которое Красная Армия поставила для Рейхсвера. В тот период отчетливо проявились зловещие признаки, свидетельствующие о начавшемся процессе перерождения коммунистических партий и интеграции Российского государства в мировую капиталистическую систему.

Это скольжение по наклонной было вызвано недурными намерениями большевиков, а объективными факторами, хотя субъективные ошибки действительно ускоряли процесс перерождения. В речи на XI съезде Ленин наглядно обрисовал ситуацию. Он не питал иллюзий относительно экономической сущности нэпа. По Ленину, нэп являлся форой государственного капитализма. Как мы показали ранее (International Review, № 99), уже в 1918 г. Ленин утверждал, что государственный капитализм, который представляет собой более развитый тип буржуазной экономики, достигшей высшей степени концентрации. был бы шагом вперед для отсталого российского хозяйства с его полуфеодальными пережитками, шагом к социализму. В 1922 г. Ленин снова поднимает эту тему. Он настаивает на том, что существует фундаментальное различие между государственным капитализмом реакционной буржуазии и государственным капитализмом, управляемым пролетарским государством: