Левый берег Дона

- Не надо, прошу вас, - забормотала женщина, судорожно прижимая к себе сына. - Я сделаю все, что вы захотите.

- Заткнись! - сказал муж негромко.

Васька ударил его пистолетом по голове и приставил глушитель к коротко стриженному затылку.

- Ну, это можно, - сказал Штырь.

Он неторопливо взял с дивана атласную подушку, прижал к стволу и выстрелил. Женщина упала. Ребенок с ужасом уставился на мать и снова заплакал.

Вернулся Сява.

- Убери свидетеля, - приказал ему Кисляк. - Без шума. Чеченского галстука хватит.

Сява усмехнулся и достал из кармана нож. Мальчик, громко рыдая, побежал на кухню.

- Стой, паскуда! - закричал Сява, метнувшись следом.

Плач стих.

- Какой же ты мужик, - сказал Васька, - если свою семью защитить не смог?

Из кухни вернулся Штырь, вытирая нож кухонным полотенцем.

- Я тебя, падаль, и с того света достану, - сказал мужчина негромко.

- Попробуй, - сказал Кисляк и спустил курок.

Глава тридцать вторая

Воды не было. Еды - тоже. Утром в воскресенье Стасик был готов напиться из туалетного бачка, но он был пуст. Полонский постучал в дверь и, с трудом ворочая пересохшим языком, потребовал воды, еды и адвоката.

- Еще пожелания есть? - осведомился вертухай.

- Сперва это...

- Ладно, сейчас просьбу удовлетворим. По полной программе.

Через пару минут в элитку вошли два мента с дубинками и так отметелили Стасика, что он даже сидеть не мог. Но едва он прилег, из очка послышалось:

- Лежать в дневные часы запрещено. - Стасик и не шелохнулся. - Тебе что, повторить сеанс психотерапии? Встать!

Застонав от боли, Полонский принял вертикальное положение: сел на нары, прислонившись к стене. "Ну, погодите, суки! - думал он. - Вот выйду отсюда!.. Всех на уши поставлю!".

Без воды человек может протянуть трое суток. Значит, сегодня днем или вечером (в крайнем случае - ночью) попить дадут. Человека, умершего от обезвоживания организма, трудно выдать за жертву сердечного приступа. Надо расслабиться и ждать. Думать о чем-нибудь хорошем...

Полонский честно старался вспоминать только хорошее.

Например, свои именины, когда гости наговорили много приятного, а на столе, помимо крепких напитков, стояли холодные, запотевшие бутыли с минералкой...

Или как ему присудили номинацию "Золотое перо года". Денежная премия была ерундовая - пару раз на рынок сходить, а вот пьянка после официальной части - ну просто грандиозная. Сколько водки, кока-колы, соков!..

Или как его любила Аня. Она такое вытворяла, что Стасик за час выпил полуторалитровую бутыль "Спрайта" - так во рту пересыхало... Ну почти как сейчас.

Хоть бы дождик пошел. Можно изловчиться, просунуть руку сквозь решетку (она была под самым потолком), набрать дождевой воды ладонь и смочить губы, язык и небо. А потом набрать воды в ладонь еще раз. И еще, еще...

На улице стало темнеть. Из крана даже не капало. В голове крутились мысли и образы, которые Стасик даже помутненным сознанием охарактеризовал как бредовые.

Пару часов он боролся с соблазном прокусить вену на руке и напиться собственной крови. В конце концов он уговорил себя это не делать. Вены ему еще понадобятся. Если и ночью ему не дадут напиться, он вызовет охранника и, пока он будет открывать дверь, перегрызет вены на обеих руках. Ну, в конце-то концов, не оставят же его истекать кровью! Наверняка доставят в лазарет, а там он напьется вволю и заявит протест против сталинских методов борьбы с инакомыслящими...

Прошлым летом, помнится, он купался в Дону, следя, чтобы в рот не попадала речная вода - мутная, зеленая...

О, сейчас он рта бы не закрывал!..

***

Чернощекова провожали в последний путь. На Северное кладбище приехала уйма народа. Кроме сотрудников агентства, были клиенты, друзья, приятели и еще десятка два людей, о которых толком никто не знал. Наверное, это случайные знакомые, любители халявного угощения на поминках или менты в штатском.

Похоронами распоряжались двое - Кислинский и Лифшиц. Васька летал как на крыльях. Дело в том, что утром ему позвонила вдова Чернощекова и сказала:

- Спасибо, Василий.

- За что? - спросил Кислинский.

- За вчерашнее.

- А, - понял Кисляк. - Ну, это вы напрасно, Елена Валентиновна. Я лишь исполнил свой долг.

- В фирме мне принадлежат пятьдесят процентов паев, - сообщила Чернощекова. - На правах совладелицы с этого дня я назначаю тебя исполняющим обязанности генерального директора. Потом мне отойдет доля, принадлежащая... Паше. Тогда станешь полноценным директором. Я могу на тебя положиться?

- Во всем.

- Еще раз говорю - спасибо за хорошую работу...

День был ясный, солнечный. Гроб из красного дерева с золочеными ручками опустили в могилу. Родственники и близкие друзья бросили в яму по символической горстке земли, и два гробовщика - высокие, крепкие, бритоголовые, а вовсе не люмпенизированный люмпен, каким представляют себя гробовщиков, - взялись за лопаты.

***

Скопление иномарок и людей в дорогих костюмах привлекли зевак. Одна бабушка, подойдя к толпе, выбрала кого попроще и спросила:

- Милок, а кого здесь хоронят?

- Чернощекова.

- Черномырдина? - переспросила глуховатая бабка. - Того самого?! Из Газпрома?