Левый берег Дона

- Статью о малоизвестных обстоятельствах смерти Шерхана. Там очень интересные подробности...

- Еще?

- Новостей наковыряю. Штук пять-шесть. Музеи, театры, выставки... Кстати, о культуре... Уже пару недель в загоне стоит очерк о Павле Шестакове. К годовщине со дня смерти. Прекрасный был писатель-детективщик. Не чета современным графоманам-поденщикам... Всё никак места нет поставить. Может, протолкнёшь?

- Пиши всё это быстренько! - сказала Юлька и убежала в секретариат.

***

В информационно-аналитическом отделе был кворум. Все сотрудники были на своих местах и работали. Даже фотограф, трезвый, но с опухшим после вчерашнего лицом, сидел за стасиковым столом и что-то писал на листке бумаги. Полонский заглянул через плечо и хмыкнул. Фотограф строчил письмо какой-то Лене.

- Подсиживаешь, падло? - спросил Полонский ласково. - Брысь отсюда! Сдача номера!

Фотограф схватил со стола лист и, обидевшись, ушел куда-то.

Стасик решил начать с репортажа. Тема эта была заявлена на планёрке и получила редакторский вердикт. Типа: "Пиши... Посмотрим...". А статья о Шерхане наверняка не пойдет. Её лучше отстучать на десерт.

- Как твоё ночное дежурство? - спросил Марина. - Без приключений?

- Где это ты вчера дежурил? - ревниво спросила Ларка.

- Сейчас допишу, девочки, - в газете сами прочтёте...

- А, - сказала Марина. Несколько разочаровано.

Глава двадцать седьмая

Километрах в трёх от Ворошиловского моста и трассы, ведущей в сторону Батайска, "Вольво" остановилась. Место было глухое. Хоть из пушки стреляй.

Рябого поволокли через кушери к полуразвалившемуся зданию барачного типа. Внутри, привязанный к ржавой ферме, стоял Дымок.

Увидев приятеля, Дымок охнул. Раньше он лишь подозревал, что приглашение "побазарить" связано с ограблением "Федерала". Теперь подозрение превратилось в твердую уверенность.

Рябого привязали к соседней ферме. После чего один парень, поигрывая резиновой дубинкой зарубежного производства, приблизился к нему и сказал, обращаясь к обоим:

- Значит, так, козлиные хари. Вы искали неприятности - вы их нашли. Мы просекли, что именно вы ломанули офис "Федерала" и грохнули охранников.

- Какой еще "Федерал"? - возмутился Дымок.

- Вопросы здесь задаю я.

Бритоголовый с дубиной повернулся к нему и, явно наслаждаясь своей миссией, ударил по ногам. Дымок заорал.

- Не старайся, урод, - сказал бритоголовый. - Тебя никто не услышит.

И ударил еще раз. Дымок вскрикнул. Пятеро других стояли рядом, куря и усмехаясь.

- Слышь, брат, - произнес Рябой. - Давай поговорим спокойно.

Он старался говорить твердо и уверенно. Но голос у него дрожал.

- Хорошее предложение. Говори.

- Да, я слышал об ограблении. Но мы к "Федералу" никакого отношения не имеем.

- Откуда слышал?

- В газете прочитал.

- А, ясно, - сказал бритоголовый. - Ты просеки фишку, пока еще не поздно. На "Федерал" и на двух лохов, которые дали себя замочить, я срать хотел. В сейфе лежали бабки Артура Сагашьянца. Мы работаем на него. Отдайте бабки, и мы вас отпустим. Сагашьянца знаешь?

- Само собой, - сказал Рябой. - Кто ж в Ростове Сагашьянца не знает?

Олимпийский чемпион входил в тройку лидеров армянской диаспоры. Когда в 2000 году мэр города разрешил производить подзахоронения на армянском кладбище и кладбищенская оргпреступность почувствовала, что ущемляются ее интересы, именно Сагашьянц в ультимативной форме заявил мэру - причем, официально, через СМИ, что если мэр не изменит решение, он, Сагашьянц приложит все сил, средства и влияние, чтобы помешать мэру переизбраться на второй срок. Мэр уступил...

- Отдайте деньги, - повторил парень негромко.

- Это ошибка, - сказал Рябой закрывая глаза, чтобы не видеть дубинки. - Вы взяли не тех!..

Сквозь боль от побоев Рябой всё же расслышал:

- Кому ты брешешь, сука? А на какие шишы ты машину купил? Ведь ты - безработный! Говори!..

Парень выдохся. Он передал дубинку второму бритоголовому и, доставая сигарету, сказал:

- Да хули мы с ними, с козлами, в детский сад играем? Закопать их тут - и всё!

- Пусть скажут сперва, где деньги! - сказал бритоголовый с дубинкой и подошел к Дымку. Дымок задрожал всем телом.

- Ну что, память вернулась? - спросил бритоголовый. - Где деньги?

- Богом клянусь! - пролепетал Дымок. - Не знаю!

У второго бритоголового была другая тактика. Он с размеренностью метронома бил Дымка, словно выколачивая пыль из ковра, твердя:

- Говори, сука!.. Говори!.. Говори!..

Наконец, Дымок потерял сознание. Один парень достал из багажника ведро, набрал воды и окатил с головы до ног.

- Хлипкий парнишка! - сказал он, любуясь делом своих рук. - Обтекай...

Снова взялись за Рябого. Потом за Дымка. И снова за Рябого...

Хоть бритоголовых было шестеро, но к концу третьего часа они выбились из сил, а Рябой и Дымок стояли на своём. Ничего, дескать, не знаем - вы ошиблись, не тех взяли...

- Пора с ними кончать! - обозлившись, сказал один бритоголовый. - Ничего эти козлиные хари не скажут!

Он неторопливо извлек из кармана старый наган. Выщелкнул из барабана семь патронов, тускло отсвечивающих медью. Потом демонстративно вложил один патрон в гнездо и крутанул барабан.