Левый фашизм: очерки истории и теории (СИ)

Большое влияние они оказали на действия Эрика Гейри в период его правления в Гренаде [99] [100]. Итальянские неофашисты привлекались также Пиночетом в период его диктатуры [101]. Если подвести некоторые итоги для нашего доклада, то можно смело сказать, что ни одна диктатура в Южной Америке после 1945 года не обходилась без помощи итальянских политических эмигрантов-фашистов и неофашистов.

Левый фашизм Отто Штрассера [102].

Не будем отрицать, что на протяжении многих лет Отто Штрассер оставался в нашей стране личностью почти совершенно неизвестной. В советской научной литературе нам не удалось отыскать ни одной специализированной работы по данной теме. Единственным же из советских исследователей, кто вообще уделил пусть и весьма незначительное, но все же хоть какое-то внимание к теме штрассеризма, – был А. Галкин, посвятивший интересующему нас предмету несколько страниц своего «Германского фашизма» [103]. Впрочем, Отто Штрассера выдающийся советский историк даже не упомянул, сосредоточив всё своё внимание на его брате Грегоре [104]. Разумеется, тотальное невнимание к теме штрассеризма со стороны советских историков нетрудно объяснить вполне понятными причинами идеологического свойства [105]. Этот вопрос, однако, заслушивает специального рассмотрения. Во времена Перестройки, однако, – а именно в 1988 году, – на русском языке была выпущена работа известного немецкого историка Рейнхарда Опитца «Фашизм и неофашизм», затрагивавшая в том числе и вопрос о деятельности Отто Штрассера [106]. По прошествии семнадцати лет, когда работа Опитца сделалась уже библиографической редкостью, – на русском языке вышла книга отечественного историка Андрея Васильченко «Война кланов. «Черный фронт против НСДАП» [107]. Отмечу, что значительная часть приводимых А. В. Васильченко фактов почерпнута им из книги Гюнтера Барча [108], остающейся на данный момент фактически единственным в мировой науке исследованием, всецело посвящённым личности Отто Штрассера [109]. Впрочем, следует отметить, что поскольку иностранные работы по настоящей теме на русский язык в большинстве своём не переведены (не считая, конечно, работы Дугласа Рида [110]), – книга А. В. Васильченко и сегодня остаётся для русскоязычного читателя практически единственным источником знаний об Отто Штрассере. Что весьма прискорбно. Впрочем, на Отто Штрассера не только у нас, но и на Западе, где его творчество исследовано несколько больше, многие привыкли смотреть как на фигуру третьестепенную. При этом следует отметить, что положение дел в означенной области не перетерпело за последнее время никаких существенных изменений (во всяком случае – в лучшую сторону). Увы, но тема штрассеризма и доселе ещё остаётся маргинальной и выброшенной на самую обочину академических (да и не только академических) исследований. Теперь же, когда мы несколько ввели читателя в курс дела, – следует сказать о том, как сформировались взгляды Штрассера, к какой традиции немецкой мысли он принадлежал. Тут следует отметить, что отец Штрассера был чиновником, но не карикатурным узколобым бюрократом, а человеком образованным и уделяющим большое внимание образованию своих детей [111]. Читая немногочисленные мемуары, можно подумать, что жизнь семьи Штрассеров была едва ли не вся наполнена чтением и умными разговорами, что будет не так уж и далеко от истины [112]. В то же время, однако, мы должны понимать, что Штрассер целиком и полностью принадлежал ко вполне конкретному классу – мелкой буржуазии, впитав в себя с самого детства многие идеи, бытовавшие в ее среде. Многие исследователи отмечали, что именно в среде мелкой буржуазии возникают и распространяются разнообразные эклектичные идеи. Происходит это в силу того, что данный класс занимает промежуточное положение между буржуазией и пролетариатом, а потому его представители оказываются обречены на постоянные колебания между ними [113]. В гипертрофировано мелкобуржуазной семье Штрассера мы видим это особенно отчетливо: его отец полагал необходимым строить национальный социализм на христианской основе [114].

Словом, это нам, современным людям из России, подобная эклектика кажется чем-то странным или даже вульгарным, в то время как в Германии конца XIX-начала XX века это была норма общественной жизни. Тут мы и подходим к определению того направления немецкой мысли, в рамках которого, без всякого сомнения, сформировался и Штрассер, и Лей, и Розенберг, и Геббельс. Все они испытали в молодости огромнейшее влияние т.н. Völkische Bewegung, которое в отечественной научной литературе обозначают как «фелькише», «Народное движение» или даже «народничество». Требуется сказать, что все вышеназванные деятели только в ранний период своей деятельности испытывали серьезное влияние этого направления; они как мыслители не остались в тесных рамках «фелькише», а существенно развили его наработки и вывели на более высокий уровень. Штрассер, иными словами, наследует идеи «Народного движения» и развивает их, но сам он не принадлежит ему [115].